В древней Олимпии – историческое событие: таинство рождения олимпийского огня, впервые предназначенного для Белой Олимпиады. И этот дар зимнего пламени греки сопроводили почтовыми штемпелями.
Ручные штемпеля «Факельная эстафета Олимпия – Инсбрук» (22.01.1964), на отправленной авиапочтой карточке
В тот предполуденный час в музее олимпийской филателии, что поставлен на краю святилища Зевса Олимпийского, входящую и исходящую корреспонденцию гасили машинным штемпелем с текстом «Олимпийский год 1964» и эмблемами зимних и летних Игр. За пределами Альтиса – в соседнем городке Олимпия – в почтовом отделении служащие всю корреспонденцию обрабатывали двумя специальными штемпелями. Один из них – с изображением факелоносца – немецкоговорящий. А другой – с изображением горящего факела – грекоязычный. И оба проводили в путь первую в истории огненную эстафету в столицу Белой Олимпиады 1964 года.
Восемь предыдущих зимних олимпийских праздников прошли без светоча Олимпии. И не было на Играх 1924–1960 годов огненосного пролога, как на летних Олимпиадах. Потому что против зажжения символического огня в колыбели Олимпийских игр возражали греки. Их довод был здрав: в античные времена не ведали зимних состязаний и игр.
Машинный штемпель (красная мастика) «Олимпийский год» (1.01.1964)
Потомки Геракла и Гомера сказали решительное «нет» и хозяевам Белой Олимпиады 1952 года – норвежцам! Пришлось потомкам древних викингов, которые очень хотели зажечь «настоящий» олимпийский огонь, добывать «свой» огонь. Его взяли в очаге старой хижины в деревушке Моргедаль норвежской провинции Телемарк, где столетие назад обитал Сандре Нордхейм, пионер национального лыжного спорта. Это он первым – еще в 1868 году – прыгнул без палок с обрыва, и его полет на 18 метров открыл эру прыжков с трамплина. Наследники Нордхейма сохранили домик патриарха. В печи его жилища с 1897 года поддерживали постоянный огонь. От этого-то пламени в очаге и зажгли февральским утром 1952 года первый факел. От него – другой, а затем третий… Эстафета лыжников в честь первых Игр на Скандинавском полуострове доставила огонь в Осло. Последний факелоносец и зажег огонь в чаше олимпийского стадиона. Этим эстафетчиком-лыжником был внук великого полярника Фритьофа Нансена – Эгиль.
Столь же неолимпийским был огонь, при свете которого проходили следующие зимние Игры – в Кортина д’Ампеццо. И итальянцам отказали греки, хранители традиций Олимпии. И пришлось соседям с Апеннин возжигать пламя на римском Капитолии, а затем доставлять его эстафетой в Доломитовые Альпы через Венецию.
Обошлись без дара Олимпии и американцы, устроители Игр в Скво-Вэлли. Огонь им подарили норвежцы, которые взяли его 31 января 1960 года в том же очаге хижины Нордхейма. Драгоценный огонек в асбестовом ящичке пролетел на реактивном самолете над Северным полюсом и приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса, где поступил в распоряжение знаменитого кинорежиссера-мультипликатора Уолта Диснея, отвечавшего за доставку гостя в Скво-Вэлли.
В пути с гостем приключилась таинственная история. 13 февраля в городке Сода Спрингс, когда участники эстафеты отдыхали в одной из таверн, грабители украли из машины сопровождения четыре факела. Устроители Игр клятвенно заверили всю Америку, что бандитам достался дубликат, а оригинал доставлен по назначению. Кто-то поверил тем заверениям. Однако по сию пору неизвестно, какой огонь возжег над Долиной индианок главный факелоносец Кеннет Хенри, олимпийский чемпион 1952 года в конькобежном спринте: «норвежский» или самодельный – от обычной зажигалки.
Австрийцам же удалось уговорить греков поделиться олимпийским огнем. Те согласились на экспорт священного символа в столицу зимних Игр. Исторический жест греков был обставлен в Олимпии с соблюдением всех ритуалов: как и двадцать семь с половиной лет назад, когда впервые в современной истории огонь был рожден для Олимпиады 1936 года. Его вызвала к жизни афинская актриса Мария Мосхолиу, впервые сыгравшая роль главной жрицы церемониала на развалинах храма Геры.
Доставленный эстафетой в Афины, олимпийский вестник затем совершил путешествие на австрийском реактивном лайнере «Бетховен» в Вену, а оттуда в Инсбрук. В олимпийском городе он, заключенный в лампу, наподобие шахтерской, отдыхал пять дней и столько же ночей в достопримечательном средневековом здании под названием «Золотая крыша». Трепетное пламя охраняли два солдата австрийском армии. А утром 29 января его с почестями препроводили до склона горы Изель, которая высится над Инсбруком. Там, у подножья большого трамплина, и свершилась церемония открытия Игр.
После внушительного парада представителей 37 стран и объявления об открытии IX Белой Олимпиады президентом Австрийской республики Адольфом Шерфом настал час огненного посланца Олимпии. Он был доверен на последнем этапе эстафеты мировому чемпиону-горнолыжнику Йозефу Ридеру. Кумир австрийцев долго поднимался по длиннющей лестнице, уложенной на горе приземления трамплина Бергизель. Добравшись, наконец, до серебристой чаши, прикосновением своего факела он вызвал в ней огромное пламя. В тот же миг запылал огонь и перед другими олимпийскими аренами.
Конверт и марка почты СССР, погашенная специальным штемпелем (красная мастика) 29 января 1964 года.
В отблесках пламени Олимпии прошли двенадцать дней Игр, завершившихся полной победой советских олимпийцев. В память о девятой олимпийской зиме осталось немало почтовых сувениров, изданных двадцатью странами-эмиссионерами. Однако символ Игр – олимпийский огонь – появился лишь на марках СССР, Бурунди и Либерии. Впрочем, две последние страны не выставили своих команд в Инсбруке. А главной приметой Игр в альпийском Тироле остались три греческих штемпеля, возвестивших о рождении первого олимпийского огня для Белой Олимпиады.
Б.А. Базунов. Зимнее пламя Олимпии. «Спорт для всех». 2009. №434
