Условные переоценки знаков почтовой оплаты

Постоянное повышение почтовых тарифов в связи с растущей инфляцией в период 1919—1923 годов вызывало, помимо прочего, хронический дефицит знаков почтовой оплаты. Поэтому в качестве временного выхода из положения НКПиТ РСФСР неоднократно прибегал к такой мере, как условная переоценка курсировавших в данный момент почтовых марок — иногда с предварительным временным изъятием их из обращения — без каких-либо надпечаток. (Когда же надпечатки или надписи, вопреки распоряжениям НКПиТ, по тем или иным причинам производились местными почтовыми учреждениями, то возникали провизорные выпуски, которые здесь не рассматриваются).

Марки, переоцененные таким образом, можно распознать лишь по четким гашениям с соответствующими датами. Целые вещи с ними представляют несомненный интерес для специализированных коллекций.

Впервые к условной переоценке прибегли в связи с введением новых тарифов от 10 марта 1920 года путем повышения в 100 раз стоимости марок дореволюционного образца номиналами от 1 до 20 коп. (№ Ц1—Ц12, Ц22—Ц29) и сберегательных марок 1—10 коп. (№ Ц39—Ц41), приравненных ранее к почтовым.

С 15 апреля 1922 года из-за очередного повышения тарифов стоимость стандартных марок 1—14 коп. (Ц1—Ц9, Ц22—Ц27), имевших теперь рублевые достоинства, а также 1, 5, 7 и 10 руб. (Ц17, Ц19—Ц21, Ц34, Ц36—Ц38) была увеличена еще в 10 000 раз, и эти марки курсировали по такой стоимости (с учетом проводившихся деноминаций денежных знаков) до 31 марта 1923 года, когда были изъяты из обращения.

Известно о специальной, но также официальной переоценке дореволюционных стандартных марок в Туркестанском почтово-телеграфном округе в период с марта по 14 апреля 1922 года.

С 15 августа 1921 года упомянутые выше сберегательные марки 1—10 коп., а также сберегательные и контрольные марки достоинством от 25 коп. до 100 руб. (№ Ц42—Ц51), курсировавшие до сих пор в качестве почтовых по своим номиналам только в Туркестанском почтово-телеграфном округе, стали продаваться по 250 руб., независимо от номинала, и предназначались для оплаты простых внутренних закрытых писем согласно введенному одновременно новому тарифу.

Официальной условной переоценке подвергались и некоторые выпуски РСФСР. Так, в апреле 1922 года марки достоинством 200 и 300 руб. (№ 9, 11) стали продаваться соответственно по 2000 и 3000 руб. Почтово-благотворительные марки Помгола № 28—31 и 32—37 в сентябре 1922 года поступили в продажу по новой стоимости: первые — по 22 500 руб., из которых почтовый сбор составлял 10 000 руб., вторые соответственно по 20 000 и 50 000 руб., половину которых составлял почтовый сбор.

Следует отметить, что официальные условные переоценки собственных марок без надпечаток практиковались и в других советских республиках (Азербайджан, Армения).

Приведенные сведения, в общем, достаточно известны^1-4. Однако встречаются почтовые отправления, франкировка которых, на первый взгляд, не соответствует действовавшим в тот момент тарифам, но нормально прошедшие почту без каких-либо пометок о доплате, взыскании почтового сбора наличными и т. д. При этом встречается франкировка марками, которые в тот момент официально не курсировали. Безусловно, многие из таких отправлений являются результатом недосмотра почтовых служащих или даже продуктом фальсификации целой вещи, не говоря уже о тех вещах, где часть марок попросту сорвана.

Известны и такие отправления, где необычную франкировку можно объяснить только «невидимой» переоценкой некоторых марок по инициативе местных почтовых учреждений (а возможно, и по распоряжению окружных или губернских почтово-телеграфных управлений), испытывавших нехватку марок тех или иных достоинств (хотя иногда в таких случаях прибегали к надпечаткам, создавая местные провизории, или к оплате наличными с соответствующей пометкой на отправлении). В частности, ряд интересных примеров подобных отправлений приводится в статьях В. Карлинского² и Д. Шнейдмана⁵ .

В отличие от марок маркированные цельные вещи в 1920—1922 годах официально условной переоценке не подвергались, хотя, например, постановление НКПиТ РСФСР о переоценке знаков почтовой оплаты в марте 1920 года формально такой возможности не исключало. Имеющийся материал показывает, что в подавляющем большинстве цельные вещи дореволюционного образца использовались лишь в качестве формуляров. Тем не менее, в период между 10 марта 1920 года и 14 августа 1921 года известны случаи такой франкировки заказных открытых писем, когда тариф 10 руб. удовлетворялся лишь при условии, что стоимость самой маркированной почтовой карточки была повышена в 100 раз.

Из более позднего времени интерес вызывает открытое письмо, посланное 20 сентября 1921 года из Одессы в Ригу⁶. Это трехкопеечная почтовая карточка выпуска 1909 года, дополнительно франкированная 25-копеечной сберегательной маркой (№ Ц42). Поскольку последняя, очевидно, стоила 250 руб., а соответствующий международный тариф составлял в это время 400 руб., и нет никаких отметок о взыскании почтового сбора наличными или о доплате, то возникает вопрос, не продавалась ли сама открытка, скажем, за 150 руб. Подобный случай местной условной переоценки почтовой карточки, но с официальным наложением контрольного штемпеля известен, например, в Минске.

К сожалению, каждый подобный пример является единственным в своем роде, что не позволяет делать окончательные выводы.

Большое значение для подтверждения фактов условных местных переоценок имело бы обнаружение аналогичных отправлений из одних и тех же мест или районов в примерно одинаковые периоды, не говоря уже об архивных документах местных почтовых учреждений, которые свидетельствовали бы о законности произведенных переоценок.

Нет сомнения в том, что в различных коллекциях могут храниться подобные целые письма с другими, до сих пор неизвестными видами переоценки, которые еще ждут своих открывателей.

Изучение местных условных переоценок поможет пролить свет на еще одну малоизвестную страницу истории советской почты.

А. Эпштейн. Условные переоценки знаков почтовой оплаты. «Филателия СССР». 1987. №10 (стр. 38-39).

1. Каталог почтовых марок СССР, 1918—1980, т. 2, ЦФА «Союзпечать», М., 1984.
2. В. Карлинский, Почтовые марки РСФСР, 1917—1921, «СК» № 4, 1967, «СК» № 5, М., 1968.
3. В. С. Войханский, Почтовые марки Азербайджана, «Связь», М., 1976.
4. С. Салтыков, Почтовые марки Советской Армении, «СК» № 5, М., 1967, «СК» № 6, М., 1968.
5. Lee Schneidman, An aspect of Russian postal administration, 1917—1923, «The Journal of the RSRP» № 78, 1970.
6. 220 Versteigerung. Heinrich Kdhler, Wiesbaden, 2—5 Man 1977.