М. Ринина. Бессмертное искусство. Филателия СССР. 1975. №2. Стр. 12-14

Период Высокого Возрождения в Италии — чинквиченто —эпоха, которая, по выражению Энгельса, «нуждалась в титанах и породила их». Имя одного из этих титанов — Микеланджело Буанарроти. Его портрет изображен на почтовой марке 1964 г. В этом году, 6 марта, исполняется 500 лет со дня его рождения. По решению ЮНЕСКО юбилей художника отмечается во всем мире. Филателистам будет особенно интересно перелистать страницы филателистической летописи, посвященной Микеланджело, к сожалению, насчитывающей пока не очень много страниц. Достойное место в ней займет почтовый блок, который выйдет в этом году у нас в СССР, и серия марок с изображением наиболее выдающихся произведений великого мастера. О них вы сможете прочитать в этом номере журнала в разделе «Панорама».

Микеланджело родился в городе Капрезе, в Тоскане в 1475 году в обедневшей дворянской семье. Вся его жизнь и творчество связаны с именами двух великих итальянских городов — Рима, который стал подлинным оплотом возрождения античности, и прекрасной Флоренции, чья художественная культура во многом сформировала мировоззрение Микеланджело.

В ранний период своего творчества Микеланджело создает произведения, неомраченные еще будущим яростным разладом между духом и материей. Героика его пока величественна и проста, в ней чувствуется дыхание гармонической эпохи. Его скульптурное «Оплакивание», так называемая «Пьета», созданная в 1498—1499 гг. для собора св. Петра в Риме, стала первым произведением, со всей полнотой воплотившим идеалы Высокого Ренессанса в пластике. На аргентинской марке 1951 года воспроизведен крупный фрагмент этой самой ранней «Пьета» Микеланджело. Микеланджело наполняет средневековую условно-экспрессивную тему новым содержанием. Нет, не кульминацию великой трагедии изображает он, как делали средневековые мастера, а своеобразное равновесие между жизнью и смертью, когда за смертью плоти ощущается будущее бессмертие. Необычен и юный возраст богоматери, но дело здесь не в том, что «девы непорочные не стареют», как однажды ответил скульптор в ответ на нарекание по этому поводу.

Взгляните на склоненное лицо Марии, изображенное на итальянской марке 1954 года, выпущенной в честь 390-летия со дня смерти скульптора. Ее прекрасный лик, обрамленный складками мафория, озарен скорбным раздумьем и просветленной печалью. Тема героики всегда волновала Микеланджело. Воплощение героизма в его женском варианте, когда образ не лишается своей «вечной женственности», требовало именно юной и прекрасной Марии.

Римская «Пьета» сделала Микеланджело первым скульптором Италии. Италия вступала в новый XV! век, время нуждалось в героическом, гражданственном идеале. И Микеланджело создал статую прекрасного и грозного юноши Давида. Это был гимн героической личности, скрывающей в себе почти неограниченные возможности в борьбе за преобразование мира. Микеланджело было в это время 30 лет, и он верил во всесильность человека, который все знает и все может — homo universal. Сам он был скульптором и живописцем, архитектором и поэтом. Но, несмотря на разносторонность гения, Микеланджело, прежде всего, всегда оставался ваятелем, поэтому как его архитектура, так и живопись хранят могучее пластическое начало.

От всесильного папы Юлия И Микеланджело получил заказ на роспись Сикстинской капеллы— домовой церкви римских пап в Ватикане. Грандиозность задачи требовала неимоверного напряжения не только всех творческих, но и физических сил мастера. На шестистах квадратных метрах свода капеллы Микеланджело изобразил несколько сот человеческих фигур — целое поколение гигантов. На зрителя, входящего из спокойных станц Рафаэля в Сикстинскую капеллу, роспись обрушивает целый шквал впечатлений.

Система росписи и подбор сюжетов целиком принадлежат Микеланджело. Здесь развернута вся история мироздания. Потолок с эпизодами из «божественной истории» о сотворении мира — это мир героической красоты, но мир уже не безмятежный, не идеально-уравновешенный, а наполняющий зрителя смятением и беспокойством.

Вот сцена сотворения Адама. Адам еще находится на грани сна и небытия, из которого бог-демиург повелительным движением руки рождает жизнь. Фрагмент рук, воспроизведенный на марке Монако, заключает в себе главную идею этой сцены: бесконечно длящееся мгновение одухотворения духом косной материи. В руке Адама, так же как и в его лице, изображенном на итальянской марке и марке Ватикана, чувствуется едва заметная вибрация и страстное томление пробуждающейся жизни. Фигуры безымянных обнаженных юношей, обрамляющих эпизоды божественной истории, являются как бы камертоном для возвышенно-героического тона повествования. Представления о них дают 4 марки из серии, посвященной Сикстинской капелле, выпущенной в Италии в 1960 году. Вот голова юноши близ «Сотворения Адама» (7). Как изумительно подобран охристый жаркий тон полного сил цветущего тела! Какая скрытая страстность в этом величественно-спокойном лице! Ниже, в парусах свода изображены сивиллы и пророки, которые должны были нести идею о будущем пришествии спасителя. Но у Микеланджело это еще и целая галерея мощных человеческих типов и характеров. В каждой фигуре выявлена та или иная грань идеальной гармонической личности, о которой мечтал Микеланджело.

Изображения сивилл — жриц-предсказательниц, которым, по мнению греков, известна судьба человечества, мы также находим на марках итальянской серии 1960 года. Здесь и Дельфийская сивилла, в прекрасных глазах которой отражаются как бы все грядущие муки человечества, и Эритрейская — молодая женщина в расцвете сил, сивиллы-старухи— Кумекая и Персидская, воплощающие духовную мощь человека. Изображения сивилл перемежаются в парусах с изображениями пророков. Один из самых вдохновенных и динамических образов — пророк Иезекииль. В образе пророка Иоиля дан неудержимый порыв к вершинам вечной истины. Пророк Иеремия — прямой прототип роденовского «Мыслителя». Трудно найти в мировом искусстве образ, в котором с такой степенью выразительности было бы выражено непосильное бремя глубокого познания всего сущего. В позе Иеремии — безысходный трагизм и меланхолия. Самый старый пророк — Захария тоже как бы скрывает за своим огромным лбом всю мудрость мира, но образ его более спокоен и сдержан.

Возвратимся снова к Микеланджеловаятелю. Его трагедия заключалась в незавершенности самых смелых скульптурных замыслов. От работы над гробницей Юлия II осталась статуя грозного карающего пророка Моисея и прекрасные статуи рабов, самые законченные из которых «Борющийся» и «Умирающий раб». На аргентинской марке 1959 года статуя «Умирающего раба» дана в качестве эмблемы. И это не удивительно, так как, воплощая в себе синтез идеального и типического, образы Микеланджело возвышаются до размеров символа. Поэтому недаром на марке Монако, посвященной 25-летию ЮНЕСКО,— фрагмент, рук Адама и Саваофа из фрески «Сотворение Адама» становится символом творческого созидания.

В Чехословакии ко дню 400-летия со дня смерти Микеланджело вышла интересная марка. Она представляет собой вольную композицию из фрагментов двух незавершенных его скульптурных замыслов. На первом плане — фрагмент скульптуры «Дня» с гробницы Медичи. Эта фигура украшала саркофаг Лоренцо Медичи. Немая загадочная маска безрадостного «Дня» вместе со скульптурой «Ночи», данной на втором плане марки, воплощает быстротекучесть времени, трагическое осознание ограниченности, а иногда, как в статуе «Ночи», и прямого бессилия героической личности в этот век «преступный и постыдный», как писал сам скульптор о времени кризиса Возрождения.

В 1534 году Микеланджело, не закончив капеллу Медичи, покидает Флоренцию навсегда. Начинается поздний — самый трагический период его творчества, когда возлюбленная им скульптура уходит на второй план, и он пишет «Страшный суд» на алтарной стене Сикстинской капеллы, создает лучшие свои архитектурные произведения. А скульптура Микеланджело лишается присущего ей в прошлом гражданственного пафоса. Официальных заказов по скульптуре мастер не принимает, а если и работает в этой области, то только для себя. Такова его «Пьета» из Флоренции (Санта Мария дель Фьоре), которую Микеланджело предназначал для личного надгробия. Здесь нет и следа прежней героики, главным становится тонкое внутреннее переживание. Фрагмент группы — голову Никодима, мы видим на итальянской марке, выпущенной к 400-летней годовщине смерти скульптора. Это подлинный автопортрет Микеланджело и в то же время символический образ самой смерти. Скульптор остался недоволен этой работой: он разбил ее, и только вмешательство его ученика спасло ее от полного уничтожения.

Черты драматической напряженности стали проявляться раньше всего в архитектурном творчестве Микеланджело. Он принес в архитектуру конфликтно-драматическое начало. В перестроенной им площади Капитолия проявилось градостроительное мастерство Микеланджело. Эта площадь — первая в ренессансной архитектуре, выполненная по единому плану. На марке Италии 1967 года мы видим ее изображение с видом на дворец Сенаторов.

В последние годы своей жизни он работал над собором св. Петра. Микеланджело возвратился к центрально-куполному решению Браманте, но заменил его спокойное равновесие объемов напряженной пульсацией в архитектурном организме, вызывающей сравнение со вздувшимися мышцами тела. На марке Ватикана 1933 года перед нами предстает этот прекрасный памятник, а на марке Ватикана 1953 года изображен сам купол собора св. Петра. Его выразительный силуэт, неотъемлемый теперь от панорамы Рима, является как бы кульминацией центростремительной динамики архитектурных объемов. Гуманистический дух этого позднего произведения Микеланджело неопровержимо свидетельствует о том, что, несмотря на усиливающийся трагизм мироощущения, мастер до конца своей жизни оставался верен идеалам высокого Возрождения. Микеланджело умер в 1564 году на 89 году жизни. Он не оставил после себя ни школы, ни непосредственных учеников, но влияние его на искусство нового времени было огромно. «Одержимый гением» художник оставил после себя бессмертные произведения, которые продолжают восхищать и будоражить и наших современников.