Стокгольмские премьеры (Олимпиада 1912-1916)

Выбирать столицу V Олим­пиады членам МОК не приш­лось: Стокгольм оказался единственным городом, изъя­вившим желание провести оче­редные Олимпийские игры в 1912 году.

Заблаговременно была оп­ределена программа Игр, пре­терпевшая, по сравнению с 1908 годом, значительные из­менения. Впервые олимпий­скую прописку получили лег­коатлетические многоборья, женское плавание, современ­ное пятиборье, конкурсы ис­кусств. В то же время организаторы отказались от бокса, вольной борьбы, тяжелой ат­летики, травяного хоккея и ряда других дисциплин.

Свыше 2,5 тысячи спортсме­нов из 28 государств (инте­ресно, что в Стокгольме впер­вые были представлены все пять континентов) состязались в обстановке, изобиловавшей нововведениями. Так, на ста­дионе широко использовалась телефонная связь, а спортив­ные арбитры носили единую форму — синие куртки, белые брюки и соломенные шляпы.

Среди многочисленных сток­гольмских премьер была и филателистическая — реклам­ный машинный штемпель, ин­формировавший на шведском и английском языках о приб­лижавшихся Олимпийских иг­рах. Аналогичные сведения со­держались на 16 красочных виньетках (43х57 мм). И здесь шведы продемонстрировали новшество: текст виньеток был отпечатан на всех официальных языках государств, пригла­шенных участвовать в Играх. Виньетка со шведским текстом была повторена в меньшем формате (33х50 мм) и со­общала, что монопольное пра­во на ее распространение при­надлежит Карлу Вестербергу. Исследователям олимпийской темы еще предстоит узнать, кто такой К. Вестерберг и по­чему ему предоставили такую привилегию. Пока этот факт остается неразгаданным.

Олимпиаду пропагандирова­ли и австрийские виньетки (24X48 мм), на которых изоб­ражен древнегреческий бегун, высоко поднявший над головой лавровую ветвь, и виньетки

Швейцарского гимнастического союза (22х44 мм), выпущен­ные под девизом «Олимпий­ский хоровод». Они известны четырех цветов: белого, зеле­ного, желтого и оранжево-золотистого.

В дни состязаний в почтовом отделении стокгольмского Королевского стадиона (так на­зывалась главная спортивная арена) применялись два специальных ручных штемпеля. Один из них — с аббревиату­рой LBP. Расшифровка этого сокращения — ключ к понима­нию роли штемпеля в почтовых операциях. С указанных букв начинаются три слова, в пере­воде означающие «сортиров­ка писем по ящикам». Сущест­вует мнение, согласно которо­му штемпель с литерами LBP применялся на территории вод­ного стадиона. Однако эта версия не подтвердилась. В Стокгольме действительно имелся еще один стадион — тренировочный, и маловероят­но, чтобы там было организо­вано гашение. Кроме того, мне представилась возможность увидеть подлинный конверт, отправленный из Петербурга в Стокгольм, с оттисками обоих специальных штемпелей. Вла­делец уникальной вещи, один из старейших одесских кол­лекционеров В. Л. Петридис обратил внимание на то, что письмо дважды обрабатыва­лось почтовиками: вначале был поставлен штемпель без литер, а затем при необычных обстоятельствах — второй. Изучение конверта показало, что шведские связисты, не удовлетворившись франкировкой письма из России, потребовали доплатить 12 эре (имеется специальная служеб­ная наклейка). На эту сумму были приобретены две шведские марки и погашены штем­пелем с аббревиатурой. Учи­тывая, что письмо адресова­но: «стадион, Дюперрону», который, по всей вероятности, имел свой абонементный поч­товый ящик, можно считать правильной точку зрения, связанную с расшифровкой букв на штемпеле.

Продолжая разговор о фи­лателистических материалах, посвященных Играм V Олим­пиады, перенесемся в год 1960-й. Тогда во Франции была выпущена марка, чествующая Жана Буэна, серебряного при­зера Игр в беге на 5000 мет­ров. Он приехал в Стокгольм уже будучи рекордсменом мира (1911 г.), и его победа на Олимпиаде ни у кого не вызывала сомнений. Спорили только о результате. Предва­рительный забег Ж. Буэн выиг­рал, установив новый мировой рекорд.

Разгоревшаяся на дистан­ции острая борьба между Ж. Буэном и финским стайе­ром Ж. Колехмайненом, завер­шилась в пользу атлета из Суоми, который буквально на последних метрах вырвал по­беду у француза. Их раздели­ла десятая доля секунды…

Прошел год, и мир снова вос­хищался Буэном — на той же беговой дорожке в Стокголь­ме он установил мировой ре­корд в часовом беге. На поч­товой миниатюре мужествен­ный спортсмен изображен на фоне очертаний стадиона в Марселе, где уже много лет проводится традиционный кросс в память о нем.

Марка Парагвая появилась на два года раньше официаль­ного признания Д. Торпа олимпийским чемпионом в декатлоне (1973 г.). На миниатюре изображен Хуго Висландер, шведский спортс­мен, который, несмотря на предоставленную возможность, так и не согласился именоваться олимпийским чем­пионом и отказался принять чужую золотую медаль. Он с гордостью берег медаль се­ребряного призера Игр.

Среди созвездия имен, яр­ко вспыхнувших на олимпий­ском небосводе в 1912 году, неизменно называют Хохрода и Эшбаха. На самом деле — это псевдонимы П. Кубертэна, первого обладателя золотой олимпийской медали в… лите­ратурном классе. Основопо­ложник современного олимпизма всегда ратовал за то, чтобы Олимпиады не только демонстрировали силу мус­кулов, но и гармоничное со­единение физического совер­шенства с духовным. И вот на Олимпийском конгрессе в Париже (1906 г.) было решено включать в программу Игр (с 1912 г.) конкурсы искусств.

Говоря об олимпийцах 1912 года, запечатленных на знаках почтовой оплаты, следу­ет упомянуть и о десятиборце Э. Брендэдже, который спустя двадцать лет вторично высту­пил на Олимпийских играх, но уже в роли литератора. Его книга «Значение любительско­го спорта» была удостоена похвального отзыва. Вскоре (1936 г.) Э. Брендэдж стал членом Международного олимпийского комитета, а с 1952 по 1972 год возглавлял его. Почтовая миниатюра Рес­публики Сан-Марино воспроиз­водит портрет энтузиаста олим­пийского движения.

Число марок, чествующих победителей Игр в Стокголь­ме, постепенно растет. Уже «взошли» на филателистиче­ский пьедестал футболисты Великобритании, марафонец К. Мак-Артур, борец К. Юханссон и другие.

Есть еще две марки, суще­ственно дополняющие филате­листическую летопись V Олим­пиады, на которые хотелось бы обратить внимание коллекционеров. Выпущены они в Исландии (1955 и 1957 гг.). Миниатюры знакомят с тра­диционной борьбой исланд­ских пастухов — глимой. Островитяне называют ее борьбой с молниеносными приемами. И действительно, цель поедин­ка — выбрать момент, когда один из соперников расслабится, нарушить его устойчи­вость и сильным рывком, сопро­вождаемым резкой подсечкой ноги, заставить коснуть­ся земли любой частью тела. Как известно, глима входи­ла в программу показатель­ных выступлений и вызвала немалый интерес у зрителей.

Игры в Стокгольме завер­шились изданием большого количества немаркированных почтовых открыток, отпеча­танных с документальных фо­тографий.

Через четыре года Олим­пийские игры должны были состояться в Берлине. МОК не случайно отдал предпочте­ние столице кайзеровской Германии (на право организа­ции Игр претендовали также Александрия, Будапешт и Кливленд). Дело в том, что германский империализм, внешне изменив свое отноше­ние к олимпийскому движе­нию, уже давно пытался про­вести Олимпиаду. Идеалисты из МОКа не сумели правиль­но оценить эту метаморфо­зу, замешанную на дрож­жах милитаризма и шови­низма, не разглядели стремле­ния рейха укрепить свой престиж в мире и «вручили» VI Олимпиаду прусской воен­щине. А она вскоре сбросила «овечью шкуру».

За год до выстрела в Сараеве генеральный секретарь оргкомитета будущих Игр Карл Дим с циничной откровен­ностью провозглашал: «Игры должны нести на себе печать германского духа… они должны стать тем средством, которое убедит народы в могу­ществе немцев».

Филателия помогает воссоз­дать хронику подготовки кай­зеровской Германии к Олимпиаде. В память об открытии стадиона в Грюнвальде (пред­местье Берлина), состоявшемся 8 июня 1913 года, была выпуще­на серия виньеток, цель кото­рых — продемонстрировать ве­ликолепие нового стадиона, поразить мир монументаль­ностью и красотой места бу­дущей встречи олимпийцев. На одной из виньеток изображен атлет, увенчанный лавровым венком с черно-бело-красной лентой (цвета имперского фла­га). Общее впечатление об эмиссии дополняет специаль­ный штемпель, применявший­ся для гашения корреспонден­ции в день открытия стадио­на — поистине «печать герман­ского духа»…

Но вот на свет появляются двадцать мало известных кол­лекционерам виньеток с изображением спортсменов, напоминавших эллинских ат­летов. Эти крупноформатные миниатюры (40х60 мм) вна­чале были задуманы как поч­товые марки, однако связи­сты рейха не решились нару­шить прерогативу Греции в по­казе античного спорта. Десять сюжетов (дискобол, бегун, борцы, лучник, прыгун, фех­товальщик, наездник, мета­тель копья, боксеры и толка­тель ядра) выполнены в двух цветовых вариантах: зелено-золотисто-сером и зелено-золотисто-черном. Затем последовал новый сувенир — бело-голубая виньетка (35х50 мм) с изображением Ни­ке, награждающей атлета. Все каноны были соблюдены: и сю­жеты виньеток, отвечавшие олимпийской теме, и текст их: «Олимпийские игры. Бер­лин. 1916».

Мир не испытывал беспокой­ства, он старался как можно лучше подготовиться к пред­стоящей Олимпиаде. Шведы, отличившиеся в 1912 году (они первенствовали в неофициаль­ном командном зачете), и на этот раз рассчитывали на ус­пех. Специальной виньеткой «Швеция 1916» Национальный олимпийский комитет прямо обращался к населению: «Ус­пех обязывает. Способствуйте национальным сборам к Олим­пийским играм в Берлине».

Оригинальную виньетку вы­пустил Нидерландский олим­пийский комитет (43х63 мм), на которой впервые в филате­лии была изображена деталь бронзовой статуи возничего, найденной в Дельфах.

Особый интерес представ­ляют две виньетки России. Они, в первую очередь, свидетель­ствуют о решимости патриотов отечественного спорта вести активную борьбу за престиж российских атлетов на олим­пийской арене. После неудачи в Стокгольме (команда России, несмотря на многочисленный и разносторонний состав, су­мела лишь разделить 15 ме­сто с командой Австрии) бы­ло решено проводить русские Олимпийские игры, как этап подготовки к всемирному смот­ру. Вначале в Киеве (1913 г.), а затем в Риге (1914 г.) наши соотечественники боролись за право представлять страну на VI Олимпиаде. Состязания русских спортсменов показа­ли, что они способны достичь результатов, которые обеспе­чили бы им место на Олимпий­ском пьедестале. Но не сбы­лись надежды. Вторая Россий­ская Олимпиада (о времени проведения ее очень точно информирует виньетка) завер­шалась одновременно с объяв­лением мобилизации. Россия вступала в первую мировую войну, столкнувшую крупные группировки империалистиче­ских государств.

Кто может подсчитать, сколь­ко олимпийцев было среди ее жертв?

Добивается отправки на фронт Жан Буэн. Тот самый Буэн, чье имя золотыми буквами вписано в мировую историю легкой атлетики. Донесение за 28 сентября 1914 года гласит: «Сержант 163-го пехотного полка Ж. Буэн со 2 августа яв­лял собой образец гражданско­го и военного мужества: он пал, сраженный пулей, в то самое время, когда поднимал содат в атаку на неприятельские позиции». А вот другой документ: «Игры, проводившиеся до настоящего времени, оценива­лись неправильно. Мы, немцы, защищающие с мечом в руке человеческую культуру, не­сомненно сможем в 1916 году провести эти Игры. На Олим­пиаде мы с гордостью покажем всему миру величие нашего рейха». Это строки из сентябрь­ского (1914 г.) номера «Фут­бол и легкая атлетика» — дортмундского рупора оголте­лых реакционеров.

Прошло два года. Империа­листическая бойня продолжа­ла уносить человеческие жиз­ни. Олимпийские игры не со­стоялись. В этом отношении вторая виньетка России — еще один документ эпохи, олице­творяющий возвышенное стре­мление народов, так грубо по­пранное империализмом. Эта довольно редко встречающая­ся светло-зеленая миниатюра, композиционно схожая с авст­рийской (1912 г.), стоит у исто­ков филателистической интер­претации факельной эстафеты.

В разгар первой мировой войны спортивное руководство кайзеровской Германии совер­шает новый вероломный акт по отношению к олимпизму: оно пытается убедить современни­ков, что война «нанесла смер­тельный удар «олимпийским забавам», что она «исключила возможность Олимпийских игр на протяжении жизни ны­нешнего поколения».

В то же время Германский национальный олимпийский комитет переименовывается в Имперский комитет физиче­ских упражнений (само слово «олимпийский» изгоняется из лексикона) и выдвигается идея замены Олимпиад… Герман­скими боевыми играми.

В 1920 году белое полотнище с пятью переплетенными коль­цами взметнулось в Антверпе­не. Олимпийские идеи выдер­жали одно из самых трудных испытаний — испытание огнем войны. Человечество продол­жило счет Олимпиадам.

В. Фурман. Стокгольмские премьеры. «Филателия СССР». 1977. №5.