Лет пятнадцать назад, подбирая материалы о почтовых раритетах, я наткнулся на высказывание, которое, признаюсь, меня озадачило: «Самой редкой маркой мира следует считать не «Британскую Гвиану», существующую в одном экземпляре, а марку земской почты Котельнического уезда, которую целиком не видел ни один человек». Конечно, я знал, что марки этого уезда выпускались с отрезными купонами, являвшимися квитанцией о приеме или отправлении писем. Знал я и о том, что одна из них вообще не сохранилась, но все же такое вызывающе смелое признание, идущее вразрез с устоявшимися взглядами на положение дел в филателии, не могло не обратить на себя внимание. Тем более, что принадлежало оно сэру Джону Вильсону — хранителю филателистической коллекции Ее величества королевы Елизаветы II. Впрочем, каким бы знатоком он ни был, подумалось мне тогда, это заявление сэр Джон наверняка сделал из желания показаться экстравагантным — уж как-то трудно было представить себе, что у знаменитой «Гвианы» появился мало кому известный соперник, родившийся в глуши вятских лесов.
Увы, я ошибался. И прежде всего — в отношении личности самого Дж. Вильсона, который никогда не стремился прослыть оригинальным. Он всегда знал, что говорил, и знания его, прежде всего, основывались на глубочайшем изучении филателистических материалов. А что касается почтовых выпусков Российской империи, то — как удалось вскоре выяснить — этот джентльмен обладал уникальным собранием русских марок, особенно земских, включая даже образцы.
Дж. Вильсон родился в 1898 году, окончил колледж в Оксфорде, отслужил в армии, стал адвокатом. Увлечение филателией наложило отпечаток на всю последующую жизнь. Уже в 20-е годы он занял видное положение в различных лондонских филателических организациях. С 1934 по 1940 годы и в начале 50-х возглавлял Королевское филобщество. Он был почетным членом нью-йоркского клуба коллекционеров, обладателем ряда наград, присужденных ему почтово-филателистическими обществами Испании, Шотландии, Нидерландов. Входил в жюри более чем двадцати крупных филвыставок.
Интерес к маркам нашей страны пробудился у Вильсона в начале 30-х годов и был в какой-то степени отражением общего интереса, возникшего у британцев к нашей дореволюционной почтовой истории. В тот период в Лондоне жил А. Уортмэн, превосходный знаток и исследователь разновидностей русских марок. Он, заметим, основал и стал первым председателем Британского общества русской филателии, а с 1936 года — одним из редакторов «Британского журнала русской филателии».
Однако марками Российской империи не ограничивалась сфера интересов Дж. Вильсона. Он посвящал свое время и энергию пополнению собраний «ранней» Румынии, Греции, Бельгии, местным выпускам, а также «ранней» Корее и Шанхаю. Коллекционер подобного масштаба оставляет после себя немало заметок, книг, монографий, где подытоживает богатый опыт, делится плодами своих находок и открытий. Увы, литературное наследие Дж. Вильсона заключено всего лишь в одном, хотя и фундаментальном труде, ставшем сейчас библиографической редкостью и выдаваемом, скажем, в Манчестерской центральной библиотеке только по специально заверенному разрешению.
Что же помешало известному собирателю передать свои знания следующим поколениям любителей почтовой миниатюры? То же самое, что заставило его едва ли не отречься от собственной коллекции, чтобы посвятить жизнь чужой: в 1938 году в возрасте сорока лет он становится хранителем филателистических сокровищ английской короны.
За два года до этого умер Георг V, отдавший маркам более чем полвека жизни и поражавший своими обширными познаниями почтовой истории даже знатоков. Для его преемника Георга VI внимание к филателии было не только данью традиции, которой следуют английские монархи. С детских лет у него сохранились марки. И, воцарившись на троне, он стал обладателем двух коллекций: своей собственной — «голубой» (альбомы были переплетены голубым сафьяном) и королевской — «красной», покоившейся в альбомах из красной кожи. Обе они соседствовали в «комнате марок» — специальном помещении Букингемского дворца. Король любил проводить здесь долгие часы, и никто не смел тревожить его, когда он перелистывал страницы, заполненные такими уникумами, от которых бы замерло сердце любого филателиста. Своей привычке Георг VI не изменял и в годы второй мировой войны. Вот только хлопот у Дж. Вильсона значительно прибавилось: дворец подвергался бомбардировкам фашистской авиации, и альбомы — нелегкая задача!— надо было прятать в надежных местах.
В 1947 году королевская коллекция насчитывала 350 фолиантов, включавших эскизы всех марок Британской империи. Сэр Джон утверждал, что содержимое их бесценно, поскольку не имеет аналогов, но накануне войны, когда в Лондоне устроили выставку к 100-летию «Черного пенни», газеты называли примерную стоимость королевских сокровищ. По некоторым данным, она превышала миллион фунтов стерлингов.
Пополнение коллекции, разместившейся в Букингемском дворце, происходило постоянно. Ее хранитель стремился к тому, чтобы в ней не возникало пропусков. Что же касается редкостей, то они появлялись не только из прошлого, но и из настоящего.
Стало неписаным правилом: любая марка, издаваемая в странах Содружества, присылается на рассмотрение монарху. Известный филателист Э. Глазго в одной из своих статей вспоминает, например, такую историю. В 1948 году в Лондоне отпечатали восемь (два квартблока) марок Сент-Винсента, чтобы отметить серебряный юбилей свадьбы королевской четы. Всю партию погрузили на корабль, направляющийся в Вест-Индию, но судно попало в шторм и затонуло. В альбоме Георга VI оказались уникальные экземпляры, поскольку при переиздании цвет марок изменили. В 1952 году Георг VI умер и на трон вступила его дочь — Елизавета II. В том же году ограниченным тиражом выходит упоминавшийся уже богато иллюстрированный труд Дж. Вильсона, посвященный истории королевской коллекции.
Богатства «комнаты марок» недоступны глазу простого смертного. Но королева охотно дает согласие на то, чтобы они демонстрировались на филвыставках. Так, на Всемирной выставке в Лондоне в 1960 году восемь стендов занял раздел «Марки Великобритании и Содружества, находившиеся в обращении сто лет назад». Они включали, в частности, первые выпуски Квинсленда, Южной и Западной Австралии, Мальты, Маврикия, Британской Гвианы, Ямайки, Барбадоса. Выставку открыл Джон Вильсон, входивший в международное жюри.
Немало экспонатов из коллекции британской короны было представлено и на проведенной этой весной Всемирной филвыставке «Лондон-90».
Квартблок «Черного пенни» из королевской коллекции — экспонат выставки «Лондон-90».
Семнадцать лет сэр Джон занимал должность «главного филателиста» при дворе Елизаветы II. Умер он в 1975 году. Английские любители марок чтут его как одного из крупнейших деятелей филатестического движения на Британских островах.
Л. Сладков. Королевский хранитель. «Филателия СССР». 1991. №1 (стр. 58-59)
