Опубликованные в последние годы документы и материалы свидетельствуют о том, что в середине 1920-х годов проверка международной корреспонденции осуществлялась органами политконтроля. Существовало специальное соглашение между ГПУ и НКПиТ СССР [1], однако никаких штампов типа «проверено» или «просмотрено» не применялось.
Использование «трех треугольников» в цензорских штемпелях 1919 -1924 годов заставило более внимательно отнестись к появлению необычных символов в оформлении календарных почтовых штемпелей других периодов. Так, с 1926 года на поступающей в СССР международной корреспонденции стали появляться штемпеля Московского почтамта с дополнительным символом — знаком извлечения корня или буквой «V» (рис. 1). Буква «V» (ижица) последняя буква старорусского алфавита никогда не использовалась в качестве литеры в календарных штемпелях. Ф. Робинсон [2] обнаружил «ижицу» в штемпеле на конверте, отправленном за рубеж в январе 1925 года из Омска (рис. 2). Он же высказал мнение, что предшественниками этого штемпеля были уже известные штемпеля «тайной цензуры» с тремя треугольниками. Штемпеля с «ижицей» широко использовали при обработке международной корреспонденции в 4-й экспедиции, а позднее (с апреля 1927 г. и до середины 1928 г.) — и в 5-й Московского почтамта. Здесь одновременно применяли несколько вариантов двух типов штемпелей 4-й экспедиции — с № 6 (рис. 3, 4). С середины апреля 1927 года на письмах из-за рубежа появился оригинальный штемпель 5-й экспедиции без «ижицы», но с двумя знаками «Z» («зет» — тоже последняя буква алфавита, только латинского!) (рис. 5). Такой же штемпель обнаружен на конверте частного письма из Ленинграда в Москву (март 1929 г.). На боковом клапане этого конверта имеются следы вскрытия. Попал ли он в пакет с международной корреспонденцией случайно или была иная причина, но это пока единственный известный мне случай применения «международного» штемпеля контроля для внутренней переписки.
В первой половине 1928 года одновременно с «зет-штемпелями» использовали новый штемпель № 4 с «ижицей» (рис. 6). К тому же году относятся штемпеля с «ижицей» Томска (рис. 7) и Воронежа (рис. 8). Если Томск как научный центр Сибири издавна отличался обширной перепиской с зарубежьем, то сфера применения воронежского штемпеля пока не ясна: неполный его оттиск был обнаружен на марке. Со второй половины 1928 года международная корреспонденция на Московском почтамте обрабатывалась в 6-й экспедиции. Для нее были изготовлены новые ручные штемпеля с «зет» (рис. 9) и машинные штемпеля с восемью или семью прямыми линиями и с двумя буквами N, которые на самом деле могут обозначать Z, положенную на бок (рис. 10). В корреспонденции января — марта 1931 года встречаются аналогичные машинные штемпеля с буквами Z вместо N.
Постановлением коллегии НКПиТ от 25.6.1931 года предусматривалось создание специальных международных почтовых экспедиций при почтамтах Москвы, Ленинграда и Харькова. В Москве такая экспедиция с двумя отделами — исходящей и входящей корреспонденции — была организована в июле 1931 года. В течение четырех лет здесь использовали старые штемпеля 6-й экспедиции (с N и Z), но встречаются и новые — опять с «ижицей» и № 6 (рис. 11 и 12). В середине 1935 года международная экспедиция получила статус Международного почтамта, что вызвало появление различных штемпелей с «ижицей» и «зет» (рис. 13 — 17), лишь единицы из них не имели таких символов (рис. 18). Подобный штемпель (без тайных символов) использовала в 1936-1937 годах международная экспедиция Ленинградского почтамта (рис. 19), но позднее и на ее штемпеле появилась «ижица» (рис. 20). Аналогичные штемпеля с «ижицей» для международной корреспонденции в эти годы применяли в Харькове (с текстом «XAPKIB / HARKOFF») и на почтамте при вокзале в Киеве (рис. 21). Использовали «ижицу» и на двуязычном штемпеле в Тифлисе (рис. 22).
Как ранее «три треугольника», опять кто-то в Москве предложил для разных городов символ «ижица» для внешне обычных календарных штемпелей, используемых не только для обработки, но и для контроля международной переписки. Может быть, кто-либо из коллег обнаружит в архивах соответствующие директивные указания, но в доступных публикациях ничего нет. Невольно вспоминается толкование В. Далем слова «зетить» — высматривать, соглядать, а «прописать ижицу», по словарю СИ. Ожегова, — сделать строгое внушение, а также высечь (сие, несомненно, грозило некоторым советским любителям переписки с зарубежьем после ознакомления с их письмами определенных лиц). Исследование конвертов с «ижица-» и «зет-штемпелями» показало, что многие из них аккуратно вскрывались до того, как попадали в руки адресата.
В то же время на конвертах с сильно поврежденным клапаном встречались штампы «Получено из-за границы со следами вскрытия» или «Получено из-за границы в поврежденном виде» (рис. 23). Аналогичные штампы («…получено в поврежденном виде») на французском языке ставили на конвертах, отправленных из СССР за рубеж, но штемпеля с «ижицей» и «зет» на них встречаются реже, чем на корреспонденции из-за рубежа в СССР. В конце 1937 года Международный почтамт был преобразован в 8-ю экспедицию Московского почтамта. Вскоре появились соответствующие штемпеля, несколько отличающиеся от обычных (рис. 24 и 25), но с тех пор «ижица» и «зет» исчезли окончательно. Позднее, с 1940 года штемпеля 8-й экспедиции приняли вид обычных календарных штемпелей (рис. 26, 27), хотя на полученных из-за рубежа конвертах по-прежнему нередко, как и в прежние годы, можно было обнаружить следы вскрытия. Это еще раз доказывает существование контроля международной переписки в СССР в 1925-1940 годах и, по крайней мере, в первые послевоенные годы.
Официальные органы СССР цензуру почтовой корреспонденции упорно отрицали, так как это было нарушением статей Конституции СССР и Почтовых правил о сохранении тайны переписки. Однако в последние годы стало известно [1, 3], что выборочная цензура переписки, в том числе и внутренней, сохранялась, как минимум, до начала Великой Отечественной войны, когда официально была введена военная цензура. Последняя заслуживает отдельной статьи, а здесь хотелось бы остановиться только на некоторых деталях.
Обычно военная цензура действует во время военных конфликтов. На том же рисунке 26 видны соответствующие штампы датского и германского цензоров. В СССР в период боевых действий на КВЖД (17.11.-22.12.1929 г.), в районе озера Хасан (29.7.-11.8.1938 г.), на реке Халхин-Гол (11.5.-16.9.1939 г.), при присоединении Западной Украины и Западной Белоруссии (17-28.9.1939 г.) и даже во время войны с Финляндией (30.11.1939-3.3.1940 г.) на корреспонденции военнослужащих никаких штампов военные цензоры не ставили. Правда, на некоторых конвертах с фронтов советско-финской войны, помимо штемпеля полевой почты, встречается «немая» машинная прокатка — линии без клише календарного штемпеля. Но это, по-видимому, следы обработки корреспонденции «временным штемпелем» на военно-почтовой базе или в военно-сортировочном пункте, а не отметка цензуры. Возможно, в конце 1939 года в Москве были изготовлены штампы для военных цензоров, но использовали их в единичных случаях для контроля международной переписки. Так, на обратной стороне заказного письма, отправленного в декабре 1939 г. из Львова в Германию, поставлен крупный штамп «ПРОСМОТРЕНО» с гербовой печатью Народного Комиссариата связи СССР — прообраз будущих первых штемпелей военной цензуры (рис. 28). После создания в СССР значительного числа международных узлов связи и пунктов международного обмена никаких особых штемпелей, указывающих на цензуру почтовых отправлений, не обнаружено, хотя выборочный контроль, наверное, практиковался. На это косвенно указывают возвраты конвертов с небольшим количеством марок, упакованных так, что обнаружить их без вскрытия конверта было невозможно. Первое время отправители получали их обратно со штампом «Пересылка морок и других филателистических материалов запрещена», а позднее такие конверты просто конфисковывали. Аналогичная практика (сначала — возврат, а потом — конфискация) существовала и в 20-е годы.
Своеобразные штампы Ленинграда и Москвы на конвертах, открытках и телеграммах периода проведения Олимпиады-80 (рис. 29, 30) следует относить не к штампам цензоров, как считают некоторые филателисты, а лишь к памятным штемпелям. В этот период из-за опасения «диверсий по почте» заказная корреспонденция и бандероли принимались только в открытом виде, и на них ставили штампы «Недозволенных вложений нет» с подписью работника почты или отправителя. Широко распространенные в 1957-1967 годы штампы «МЕЖДУНАРОДНОЕ» на корреспонденции за рубеж и из-за рубежа, по моему мнению, к цензуре, вопреки утверждению В. Калмыкова [4], также не имеют отношения. Они, вероятнее всего, были в те годы одним из обязательных этапов обработки международной корреспонденции. Их ставили как на частных, так и на служебных отправлениях. Доля конвертов со следами вскрытия в этот период была не большей, чем в другие, когда подобных штампов не применяли. Возможно, среди читателей журнала «Филателия» найдется человек, работавший в послевоенные годы в отделе контроля почтовой корреспонденции, который не побоится рассказать более подробно о технологии и объемах этой деятельности.
А. Винокуров. Контроль письменной корреспонденции в СССР. «Филателия». 2000. №11 (стр. 42-44).
Литература:
- Контроль заграничного филателистического обмена. (Документы) «Украинская и российская филателия», 1991, № 1,с. 49-51
- Rоbinsоn P.E., Siberia. Supplement, 1997, с. 15
- Бартникас С, Беспалов Ю., Был ли почтальон Печкин сотрудником КГБ? «Комсомольская правда», 9 ноября 1991 г., № 58-259. с. 5. Калмыков В., Печати цензоров международной корреспонденции. «Филателия», 1994, №10. С.45-46.
