Л. Сладков. В гостях у Жарова. Филателия СССР. 1977. №1. Стр. 20-21

— Знаете, почему я стал филателистом? Потому, что считаю это занятие одним из замечательных и полезных видов отдыха. Сколько раз, помнится, после спектакля приду домой далеко за полночь, возьму в руки альбом — и всю усталость как рукой снимает. Я очень люблю рассматривать марки, вспоминать события, которым они посвящены. Листаю кляссер и словно окунаюсь в прожитое, путешествую. А с чем сравнить то огромное эстетическое наслаждение, которое получает филателист? Ведь теперь, через сто с лишним лет после своего появления марка превратилась в полноправное произведение изобразительного искусства. И это не мешает ей выполнять основное назначение. Хотя давайте вдумаемся: марка, возникшая как гарантия того, что ваше письмо обретет адресата, стала предметом увлечения, коллекционирования. У нее появились тысячи преданных поклонников — совсем как у знаменитой актрисы. Да и сама марка изменилась: почтовые службы ломают голову, придумывая для нее оригинальные сюжеты, изобретая все новые жанры и формы. Да вот, посмотрите...

Мой собеседник народный артист СССР, Герой Социалистического Труда Михаил Иванович Жаров раскрывает один из своих альбомов. Как бы в подтверждение только что сказанных слов передо мной предстают красочные марки экзотических островов, далеких стран. И в самом деле — такую яркую красавицу марку даже как-то неудобно назвать почтовой. Красивая картинка, которую просто жалко наклеивать на конверт. А вот почтовую марку из платины — стоит же на ней слово «почта»! — на письмо не приклеишь.

— На кого же рассчитан этот крик филателистической моды?

— Михаил Иванович улыбается.— Неведомо. Впрочем, к подобному оригинальничанью некоторых почтовых служб коллекционеры относятся спокойно. Сувенир, да и только.

— Значит, вы не любитель экзотики!

— Не скрою — люблю красивые, привлекательные марки. Но для меня они прежде всего интересны своим содержанием, событием, на которое они откликнулись. Вместе взятое, это все и привело меня к выбору «своих» тем — «Искусство» и «Портреты на почтовых марках». Первая тема очень популярна, зато вторая — редкость. Избрал ее по-тому, что она помогает в творческой деятельности. Знаете, у актеров бывают порой долгие, мучительные поиски, когда и роль, кажется, выучена добросовестно, и характер понят, и социальная среда, и быт. А вот достоверности изображения не получается. Как говорится, недостает одного завершающего штриха. Но потом происходит чудо: на улице ли, в метро встречаешь вдруг незнакомого человека и застываешь от неожиданности: «Вот он, мой герой». И все сразу встает на свои места. Так мне хочется сравнить марку вот с таким встреченным человеком. Она тоже порой может подсказать заключительный штрих, венчающий собой творческий поиск артиста.

— Но «Портреты», избранные вами, наверняка интересны и в другом плане. Как напоминание о долгой работе в театре и кино, получившей столь большое признание зрителей...

— Когда я смотрю на марки, передо мной, словно на экране, проходит моя творческая биография. Я играл в пьесах В. Шекспира, Б. Шоу, А. Островского, А. Чехова, Н. Гоголя, Л. Толстого, А. Грибоедова, К. Тренева, Вс. Иванова. Им всем посвящено немало марок. Мне запомнились встречи с Ф. Шаляпиным, Е. Вахтанговым, С. Эйзенштейном, В. Качаловым, А. Довженко, К. Станиславским, Б. Щукиным, Р. Симоновым, художником И. Билибиным. Был знаком с героем полярником Отто Юльевичем Шмидтом, который консультировал постановку пьесы «Не сдадимся!» (я играл роль штурмана Бородина), посвященной челюскинской эпопее. В 1976 году Министерство связи СССР издало марку с портретом К. Ворошилова. Встреча с ним особенно памятна: в 1933 году Климент Ефремович с группой известных военачальников присутствовал на спектакле «Оптимистическая трагедия», тепло поздравил нас, актеров.

Как-то я спросил Константина Георгиевича Паустовского, как он может помнить давным-давно минувшее до мельчайших подробностей, до мелочей. «Когда сажусь писать,— ответил он,— очень мало помню. Потом мелькнет какая-то деталь, возникнет ассоциация — и вся цепь вытаскивается по звену». Марки, на мой взгляд, развивают ассоциативное мышление. А для актеров это качество крайне необходимо.

— Вы снимались более чем в 80 кинофильмах. Доводилось ли выступать в роли коллекционера!

— Пока что — увы! — ни разу. Впрочем, тот, кто смотрел кинофильм «Жаров рассказывает», помнит, возможно, такой эпизод. Я сижу у письменного стола и листаю кляссер. Эта сцена длится недолго, но, как видите, она не случайна. Вскоре после фильма был выпущен ролик для кинолюбителей «Жизнь артиста Жарова». Но в обоих случаях я играл самого себя.

— А как относится к филателии участковый Анискин!

— К сожалению, у него абсолютно не остается свободного времени. Служба есть служба. В фильме «И снова Анискин», съемки которого сейчас ведутся, ему опять не до марок: он занят раскрытием шайки, похитившей старинные изделия из керамики. Впрочем, если однажды Анискин захочет пополнить ряды увлеченных, думаю, он не пожалеет. А я-то уж тем более.

— Михаил Иванович, нашим читателям интересно узнать, как вы стали филателистом.

— Эрнст Кренкель как-то в шутку заметил, что марками увлекаются до 15 лет и после 50. Так было и со мной, хотя в детстве я предпочитал всему фантики от конфет. Что поделаешь, было такое поветрие. А переключиться на филателию посоветовала учительница, подарившая мне две открытки с наклеенными на них австрийскими марками. Однако вскоре с увлечением пришлось расстаться. Надо было зарабатывать на хлеб: работал в типографии, упаковщиком на фабрике чая, в книжном магазине. Ну, а спустя несколько десятилетий вновь встреча с марками. Каким образом? Дочери попросили помочь: у них в школе, говорят, эпидемия марок. Помочь помог, да сам «заболел». А в общем-то обычная история.

— Тем не менее в вашей филателистической судьбе были, наверное, и примечательные истории.

— Расскажу об одной. 11 апреля 1967 года — смотрите, 10 лет уже минуло! — в Центральном Доме Советской Армии проходило собрание, посвященное Дню космонавтики. От имени Всероссийского театрального общества я приветствовал наших звездных героев. Потом закончилась торжественная часть, и я вручил космонавтам еще пахнувшую типографской краской книгу моих воспоминаний «Жизнь. Театр. Кино». Тут же подошел Алексей Леонов и протянул три космические миниатюры с его рисунками и поставил на них свой автограф. Юрий Гагарин тоже расписался на марках. Теперь они стали моим наиболее дорогим экспонатом.

— Вы продолжаете сниматься в кино, играть на сцене Малого театра. Когда же находите время заниматься марками!

— На такой вопрос трудно ответить. У меня ведь еще большая библиотека, очень люблю читать. Но разве можно считать себя коллекционером и не появляться на филателистических вернисажах, на встречах?

Хочу заметить, что с большим уважением отношусь к тем филателистам, которые своими, знаниями и опытом делятся с молодежью, прививают ребятам любовь к собирательству. В доме, где я живу, раньше был филателистический магазин. Что скрывать, обидно бывало, когда слышал от мальчугана: «Товарищ Жаров, поглядите, какая у меня марка есть. Три рубля стоит». И вдвойне горько, когда взрослые направляют детишек — а я знаю такие случаи — на этот скользкий путь. Мне так думается: если люди хотят заниматься торговлей, пусть идут учиться в торговый техникум или работать в магазин. В филателии им делать нечего. Марка ведь обладает огромным, я бы сказал, нравственным потенциалом, способным буквально творить чудеса. Детская душа всегда тянется к почтовой марке, а что уж будет лежать в основе этого интереса, зависит от нас самих.