В № 4 журнала «Филателия» за 2010 год В. Батиевский дал ответ на мою статью, напечатанную в 2009 году в Приложении к журналу за номером 7. Начну с выводов, которые сделал В. Батиевский.
Рис. 1
«Анализ содержания справочника о марках “АСОБНОГО ОТРЯДА Б.Н.Р.” (рис. 1) позволяет усомниться в объективности и достоверности некоторой части информации И. Мясковского о выпуске этих марок»…
Для начала хочу отметить, что В. Батиевский очень невнимательно читал документы, хранящиеся в Национальном архиве Республики Беларусь (НАРБ).
Рис. 2
Например, он считает, что «Асобный отряд Б.Н.Р.» переводится как «Отдельный отряд Б.Н.Р.», тогда как Езовитов называет отряд Булак-Балаховича «Особым отрядом Б.Н.Р» (рис. 2).
Интересна история с приписыванием авторства дизайна марок Р. Зарриньшу.
В. Батиевский приводит рапорт Езовитова от 5 июля 1920 года руководству БНР, в котором Езовитов пишет следующее:
«2. На основании полученных полномочий, используя свои связи в Правительстве Латвии, я получил разрешение Министра Финансов на издание марки, причём издание делалось в кредит.
3. После получения разрешения на издание марки я использовал художника Зарриньша, который, между прочим, рисовал все деньги в Экспедиции Государственных Бумаг Российского Государства, который сделал проект марки, принятый мной».
19-го января 1920 года Езовитов посылает письмо министру финансов Латвии с «покорнейшей» просьбой «разрешить за надлежащую плату произвести печатание этой марки в состоящей под Вашим ведением Экспедиции заготовления государственных бумаг Латвии». В этом письме есть совершенно замечательный абзац: «Образец марки уже исполнен и будет немедленно сдан в экспедицию по получению Вашего любезного согласия на печатание».
Рис. 3
Выясняется, что дизайн марки выпуска был сделан до того, как Езовитов обратился со своей просьбой к министру финансов Латвии, а не после получения разрешения на печатание марок, как он пишет об этом в своём рапорте (рис. 3). Убийственное доказательство того, что Зарриньш никакого отношения к дизайну марок Особого Отряда ВНР (00 БНР) не имел. Кстати, «утку» об авторстве Зарриньша запустил Георг Егер в своей апрельской статье — видимо, для придания большего веса выпуску.
Примечателен и первый пункт рапорта Езовитова:
«1. 3-его февраля с. г. полномочные делегаты Отдельного Особого Отряда БНР в Эстонии… обратились ко мне с просьбой помочь сделать выпуск почтовой марки…»
О какой просьбе может идти речь, если уже существовал образец марки и 19 января 1920 года было отправлено письмо министру финансов Латвии с просьбой разрешить её печатание в ЭЗГБ Латвии? Кому, кроме торговцев марками, была нужна эта просьба? Впрочем, о требованиях торговцев я напишу ниже.
Интересно письмо Министерства иностранных дел (МИД) Латвии, которое цитирует В. Батиев-ский.
Начнём с того, что Езовитов обратился в Министерство путей сообщения (МПС) Латвии «с просьбой о пересылке всякой корреспонденции, имеющей особый почтовый знак, печатанный особой военной группой Вашей Республики в Эстонии для письменного сообщения с Белоруссией».
МПС готово отказаться от дополнительных тарифов, но не готово принимать корреспонденцию, франкированную марками ОО БНР
«Министерство Путей Сообщения просит нас Вам сообщить, что оно согласно принимать эту корреспонденцию без наложения приплаты, но оно не может допустить, чтобы почтовые конторы получали и отправляли бы письма с Белорусским почтовым знаком, потому что всякая почтовая корреспонденция, выходя из пределов Латвии, должна иметь Латвийский почтовый знак».
И где здесь разрешение на использование марок 00 БНР на территории Латвии? Обратим внимание на то, что просьба была о разрешении использовать эти марки для письменного сообщения с Белоруссией, и почта Латвии готова принимать эту корреспонденцию, но она должна быть франкирована латвийскими марками. Ни о какой другой корреспонденции в ответе МПС речи не идёт.
Однако В. Батиевский этим фактом не смущается и даёт весьма расширенное толкование ответа МПС:
«В Миссии посчитали, что почтовая служба Латвии согласна пересылать корреспонденцию с марками “АСОБНОГО АТРАДА Б.Н.Р.” бесплатно, но только в пределах Латвии».
Далее В. Батиевский пишет:
«Поэтому на законном основании 16.03.1920 г. почтовая контора в Либаве (LEEPAJA) приняла (без доплаты) заказное письмо в Ригу (внутри Латвии) с марками “АСОБНОГО АТРАДА Б.Н.Р” в Военно-Дипломатическую Миссию БНР в Латвии от Регист-рационно-Паспортного Отдела Военно-Дипломатической Миссии БНР в Либаве».
Получается, что любой житель Латвии мог отовариться марками 00 БНР и лихо их использовать в ущерб родной латвийской почте, посылая письма, франкированные этими марками, из любого почтового отделения (п/о) Латвии. Или у Либавского п/о был особый статус?
«Рассуждения И. Мясковского о процедурах передачи полевой почты гражданской почте Латвии не подтверждены документами, регламентирующими их взаимодействие, и носят предположительный характер».
Совершенно справедливое замечание, но только втом смысле, что выяснилось, что никакого взаимодействия не было. Отсюда и отсутствие документов, которые это взаимодействие могли бы подтвердить.
А теперь рассмотрим лист, содержащий список документов, требуемых для легализации выпуска, который хранится в НАРБ:
«1. История возникновения марок, те. поскольку была необходимость в выпуске марок».
Возникает «Акт» (3.2.1920), который, как выяснилось, датирован более поздней датой, чем просьба о печатании марок (19.1.1920), посланная министру финансов Латвии.
«2. Письменные доказательства о продаже марок в почтовых станциях (время, какое они были в обращении)».
Поскольку марки ни на каких почтовых станциях Латвии не продавались, то пришлось «открыть» полевую почтовую контору (ППК) в Мариенбурге.
«4. Текущие письма (шт. 50). Письма с печатями места отправления (отряда) и города прибытия».
Рис. 4
Таковые были изготовлены. Со штемпелем отряда проблем конечно не было, а вот штемпель Риги, скорее всего, фальшивый, поскольку снабжён весьма странной литерой (рис. 4).
«8. История отряда и его отношение к занятой (оккупированной) Белоруссии».
Я писал о том, что ВНР как государство никогда не существовала, но В. Батиевский с этим не согласен:
«Очевидно, И. Мясковский не знал, что Белорусскую Народную Республику признавали как государство de jure такие страны, как Болгария, Литва, Латвия, Румыния, Турция, Украина, Финляндия, Чехословакия и Эстония, a de facto – Германия, Польша, Франция и др.».
Я это знаю, но, увы, между признанием и реальным существованием государства есть некоторая разница. Можно признавать несуществующее государство и не признавать существующее. Существующее государство как минимум должно иметь территорию и налогоплательщиков, которые государственную власть содержат. В этом смысле БНР никогда не существовала, поскольку ни того, ни другого у неё не было. Была только центральная власть, которая сама собой управляла и жила за счёт зарубежных подачек. Понятно, что никакого отношения отряд Булак-Балаховича к занятой (оккупированной) Белоруссии не имел.
В. Батиевский пишет:
«… Отдельный Особый Отряд ВНР находился в составе белорусского войска с 22 января 1920 года по 21 июня 1920 года».
Т.е. ОО БНР находился в своём собственном составе, поскольку никаких других воинских частей в «Белорусском войске» не было.
Не понимаю, зачем В. Батиевский цитирует текст, напечатанный в «Ниве» в 1992 году:
«Северо-Западное правительство, как и армия, перестали существовать, превратившись в беспомощных беженцев».
История достаточно хорошо известна. Северо-Западная армия превратилась в беспомощных беженцев, поскольку была эстонцами интернирована и разоружена. Отношение к беженцам было совершенно безобразным.
Даю слово «Би-Би-Си», которую в русских ультра-патриотических чувствах заподозрить совершенно невозможно:
«В Нарве открыт мемориал армии Юденича (Светлана Зайцева для bbcrussian.com, Нарва).
В Нарве после реставрации открыли братское кладбище Северо-Западной армии – отрядов белого генерала Юденича, воевавших с 1918 до 1920 года…. Стратегической целью армии Юденича был Петроград. Однако исход наступления оказался для его инициаторов печальным: армия была зажата между наступающими красными частями и Эстонией, власти которой признали большевиков. Для войск Юденича Нарва стала смертельной петлёй. В армии начался тиф, который косил десятки солдат и беженцев. Эстонское правительство не желало размещать на своей территории тысячи измотанных, голодных, а главное – больных и беженцев. Юденич располагал полученными от Англии деньгами, однако не мог тратить их в Эстонии, поскольку признавшие большевиков эстонские власти всё равно конфисковали бы эти средства. У оставшихся в Эстонии солдат Юденича не было средств ни на лекарства, ни на еду.
Вагоны с отступающими белогвардейцами останавливались на станции Нарва-2, на левом берегу реки Нарвы, там, где сейчас российский Ивангород. Больных воинов размещали в холодных корпусах суконной и льнопрядильной мануфактур.
Очевидцы тех событий, коих сейчас остались в Нарве единицы, вспоминают, как жители города с тревогой и болью смотрели с крепостной стены Нарвского замка на противоположный берег: помочь и тем самым поставить под угрозу собственное существование? Естественно, эпидемия тифа перекинулась и в Нарву, на левый берег Нарва стала Голгофой для тысяч людей. Умерших хоронили сразу на двух кладбищах -в Ивангороде и в Нарве. (Дата и время публикации: 2003.08.08 11:27:27 GMT)».
Согласно данным «Эстонского воинского мемориала», в Эстонии погибло более трёх тысяч военнослужащих СЗА. А сколько умерло гражданских лиц?
Далее «Нива» повествует:
«Вооружённым остался только отряд Балахови-ча, который арестовал Юденича в Ревеле (Таллине), обвинив бывшего главнокомандующего в сокрытии денег, предназначенных для ликвидации его армии. Юденич избежал расстрела и был освобождён эстонцами, но должен был отдать миллионы, что прилипли к его рукам».
Естественно, что отряд Балаховича остался вооружённым, поскольку он своевременно перешёл на эстонскую службу. Какие миллионы могли прилипнуть к рукам Юденича? Можно подумать, что он сидел на сундуке со звонкими монетами, и никакой финансовой службы, распоряжавшейся деньгами, в СЗА не существовало.
Кстати, история с арестом генерала Юденича очень хорошо известна. Он был захвачен 28 января 1920 года Булак-Балаховичем для «учинения расчётов» по содержанию остатков СЗА, к которой отряд Булак-Балаховича уже не имел никакого отношения, поскольку с конца 1919 года служил эстонцам, т.е. никаких денег Булак-Балахович требовать у Юденича не имел права.
Финал истории также известен. Эстонцы генерала Юденича освобождают, а Булак-Балахович из Эстонии исчезает и выплывает в Латвии под крылышком у полковника Езовитова. Туда же перебазируется и его отряд, но латыши его содержать не собираются, и приходится перебираться в Польшу.
Рис. 5
В заключение хочу ответить на заявление В. Батиевского о том, что выпуск ОО БНР не был спекулятивным. Так уж сложилось, что филателисты считают спекулятивными не только фантастические эмиссии, ной выпуски, изготовленные для «ощипывания» коллекционеров. Об этом «ощипывании» совершенно откровенно говорится в знаменитом «Акте», который пора выставить на всеобщее обозрение (рис. 5):
«Акт. (Копия)
3.02.1920 г. Мы, нижеподписавшиеся, составили этот акт в том, что в поиске денежных средств для потребностей Особого Отряда Белорусской Народной Республики в Эстонии и белорусского представительства в Бадтыце, остановились на выпуске почтовых марок Особого Отряда Белорусской Народной Республики…»
Как можно заметить, о почтовом использовании марок в «Акте» нет ни слова, поскольку таковое и не предполагалось, но было сфабриковано по требованию торговцев марками, о чём я писал выше.
Интересно ещё одно место из статьи В. Батиевского:
«Можно ли назвать какую-либо почтовую службу, которая издавала бы марки во время Гражданской войны исключительно только для почтовых нужд, без учёта дохода от их продажи населению? Ответ очевиден».
Ответ, наверное, очевиден, но мне непонятен вопрос. Естественно, что марки выпускаются для продажи населению, которое использует их для почтовых нужд. Почти все марки Юга России, Сибири и Дальнего Востока были выпущены для почтовых нужд без учёта дохода от их продажи коллекционерам. Например, мне известно около 500 штемпелей разных почтовых отделений, которые обрабатывали корреспонденцию, франкированную марками Донского, Кубанского правительств и выпуска генерала Деникина. Естественно, что коллекционеры покупали эти марки тоже, но на них ставка не делалась.
Таким образом, я только могу повторить заключение моей статьи:
«Думаю, что у нас есть достаточно оснований, чтобы считать этот выпуск не только спекулятивным, что не вызывает никаких сомнений, но и фантастическим, поскольку марки были выпущены не для почтового обращения, а для пополнения казны Военно-Дипломатической миссии БНР и отряда Булак-Балаховича».
В. Батиевский пишет, что я недостоверно описываю события:
«Приведённые выше документы свидетельствуют о том, что только дата обращения С. Булак-Балаховича к Председателю Рады Народных Министров БНР, а не к Езовитову, – 14 ноября 1919 г. в обоих случаях совпадает Остальные события в приложении описаны недостоверно и отличаются от документальных данных, в том числе по срокам контактов между К. Езовитовым и Булак-Балаховичем».
Попробуем в этом разобраться (см. таблицу, приведённую ниже).
И, наконец, последнее. Я очень благодарен В. Батиевскому за приведённые в его статье новые документы, а также за то, что он нашёл некоторые неточности в моей публикации.
Литература
- И. Мясковский. «Особый отряд Белорусской Народной Республики (выпуск Булак-Балаховича)». Приложение к журналу «Филателия» № 7, 2009, стр. 11 — 40.
- В. Батиевский. «Особый Отряд Б.Н.Р. К вопросу о спекулятивности и фантастичности выпуска марок». «Филателия», № 4, 2010, стр. 25 — 32.
Подделки Кубанского выпуска. Надпечатки в 25 рублей
Подделок этих надпечаток такое количество, что складывается впечатление, что их больше, чем настоящих марок (рис. 6). Впрочем, вполне возможно, что так оно и есть, потому что тираж 7, 14 и 25-копеечных марок был достаточно мал: 2000, 1000 и 10000 экземпляров соответственно. Если учесть, что марки действительно служили своему назначению и широко использовались почтой, то совершенно понятно, что до нас их дошло не так уж и много.
К счастью, подделки выполнены достаточно грубо, и отличить их от подлинников не составляет большого труда. Особенно когда они сделаны людьми, не знавшими русский язык. Понятно, что надпечатки «25 рубля» и «25 рублей» не могут быть подлинными.
Рис. 7
Два комплекта подделок включают перевёрнутые надпечатки (рис. 7).
Рис. 8
Цифры и буквы подлинных надпечаток имеют небольшие различия, но это не мешает отличить подлинные марки (рис. 8) от фальшивок (рис. 9).
Рис. 9
Следует учесть, что появляющиеся во всё больших количествах компьютерные подделки отличить от подлинных марок достаточно тяжело, поэтому в случае любых сомнений марки необходимо отправить на экспертизу.
Литература
- Dr. R. Ceresa «The Postage Stamps of Russia, 1917 – 1923», Volume 3, The Armies. Parts 6 – 12, рис. CCCXVI — CCCXVIII.
Штемпель полевой почтово-телеграфной конторы Северо-Западной Армии
Вот что пишет об этом штемпеле (рис. 10) А. Росселевич: «В особенности следует остерегаться поддельного (вернее сказать фантастического) штемпеля “Полевой Почт. Телег. Конторы Сев. Зап. Армии”, иными словами, железнодорожного почтового вагона, который якобы следовал за частями армии, но который фактически никогда не существовал. Это фантастическое гашение появилось в одно время с первыми фальшивыми надпечатками Сев. Зап. Армии».
Рис. 10
И действительно штемпель имеет овальную форму, которая говорит о его железнодорожном использовании, т.е. получается, что полевая почтово-телеграфная контора Северо-Западной армии (ППТК СЗА) имела свой почтовый вагон, что не соответствует действительности. ППТК СЗА была открыта в июле 1919 года в период наступления СЗА на Петроград и имела в своём составе 4-х человек: начальника (В.Я. Огнев), чиновника (М.С. Семёнов), почтальона и сторожа. О работниках почтового вагона ничего не известно. ППТК СЗА была частью почтово-телеграфного отдела (начальник отдела — В.Ф. Фёдоров), входившего в управление военных сообщений СЗА (начальник управления — полковник Третьяков). В подчинении Третьякова также находилось управление перевозки почт по железным дорогам, которому и должны были принадлежать все почтовые вагоны.
Претензий к штемпелю более чем достаточно: Почему на штемпеле помещены две литеры «а», тогда как на подобных штемпелях помещалась только одна литера, а вместо второй — звёздочка?
Почему в сокращении «П.П.Т» нет тире, что является нарушением орфографии, принятой в то время?
Почему слово «контора» сокращено как «кон.», тогда как общепринятыми сокращениями были «к.», «конт.» или «к-ра»?
Почему точка после «3» поднята вверх?
Зачем после года поставлена точка? Такое на русских штемпелях не встречается.
Совершенно понятно, что штемпель был изготовлен человеком, совершенно не сведущим в сложившемся дизайне русских штемпелей.
Согласно А. Росселевичу, известны четыре варианта штемпеля, один из которых заведомо фальшивый, поскольку слово «контора» сокращено как «кок.».
Рис. 11
Этим штемпелем погашены как марки СЗА, так и марки сфальсифицированного выпуска Отдельного корпуса Северной Армии (ОКСА). Все почтовые отправления с этим штемпелем являются сфабрикованными (рис. 11, 12).
Рис. 12
Известен даже сертификат подлинности марок СЗА, выданный ППТК СЗА 15 октября 1919 года за подписью начальника конторы и заверенный этим штемпелем. Впрочем, подпись на сертификате не В.Я. Огнева и даже не М.С. Семёнова, а кого-то ещё. Неужели сторож конторы подписал? Если говорить серьёзно, то ППТК СЗА, скорее всего, была расформирована ещё в сентябре, когда под контролем СЗА остались только Нарва (Ивангород) и небольшая часть Гдовского уезда, так что никакой необходимости в существовании этой конторы больше не было.
Литература
- А. Росселевич. «Остерегайтесь подделок!», «Русский филателист», 1963, № 3, стр. 3 — 4.
- Dr. R. Ceresa. «The Postage Stamps of Russia. 1917-1923», Volume 3, The Armies. Parts 1 — 2, стр. 35 — 46, рис. XV — XVII, Parts 19 — 21, стр. 35 — 44, Parts 22 — 24, стр. 1 — 7.
И. Мясковский. Фрагменты филателистической истории Гражданской войны. «Филателия». 2010. №12 (стр. 25 — 32)
