Уже в 1943 году, после Сталинграда и Курской дуги, стало ясно, что судьба войны решена. Однако нацистские преступники пытались всеми силами изменить военную ситуацию в свою пользу. В фашистских лабораториях разрабатывалась атомная бомба, создавались первые ракеты.
Польским антифашистам удалось узнать о сверхсекретных работах над ракетами, ведущихся в Пенемюнде. Летом 1943 года авиация союзников совершила налет на этот немецкий ракетный центр, после чего главное производство ракет «Фау» было размещено в горах Гарца в средней Германии, вблизи города Нордхаузена. 27 августа из концлагеря Бухенвальд (марки ГДР № 263, 369, блок N9 27) выехал первый эшелон с 800 заключенными в направлении Нордхаузена.
Под горой Конштейн на многометровой глубине, в пересечении штолен и коридоров, должны были разместиться 16 тысяч узников. Ни одному из тех, кто переходил границу гарцского ада, не было уже суждено выйти на поверхность. Каждый из 16 тысяч «гехаймнистрагеров» — «носителей тайны» — в интересах рейха должен был унести секрет Конштейна в крематорий Бухенвальда.
Каждый день прибывали новые эшелоны. Спустя несколько дней подземный концлагерь, получивший название «Дора», насчитывал 5 тысяч узников из 31 страны.
Ни в одном из нацистских концлагерей не было таких ужасных условий, как в «Доре». Постоянная температура в 9° и отсутствие теплой одежды вынуждали узников с риском для жизни красть бумажные мешки из-под цемента, чтобы надеть их на себя. Истерзанные работой, они нуждались во сне, но отведенные на это 4 часа были полны грохота тяжелых станков. Воды не хватало даже для питья. Два-три месяца работы под землей означали смерть. Понимая, что подготовка квалифицированных работников взамен умерших может замедлить работу над «Фау», нацисты соорудили на поверхности Конштейна над штольнями наземный лагерь, в который переселили часть рабов «Доры». Филиалы концлагеря были сооружены и в ряде близлежащих городов, в том числе в Заксенхаузене.
Немцы предпринимали все меры, чтобы сохранить тайну «Доры». Единственные, кто мог покинуть территорию, были погибшие узники. Они и стали «почтальонами». Информация о немецком ракетном заводе в виде шифровок наносилась одним из руководителей подпольного комитета чехом Яном Чешпивой на бумажные бинты левой руки умерших, которых отвозили в бухенвальдский крематорий, где эти данные попадали к местным антифашистам.
В «Доре» был создан свой подпольный центр, который возглавил немецкий коммунист Альберт Кунц (ГДР № 355). Одним из руководителей был советский летчик капитан Еловой, известный в концлагере под именем Семен Гринко. Основным направлением деятельности подпольщиков был саботаж, который проводился на всех участках: советские пленные, разрезавшие корпуса дефектных ракет, уничтожали и исправные ракеты, группа чеха Урбана портила топливные трубопроводы, группа Елового выводила из строя электрические батареи. «Фау» состояли более чем из 50 тысяч деталей, которые попадали в руки заключенных, стремившихся вывести их из строя. Поэтому большая часть ракет, изготовленных в «Доре», взрывалась на старте или падала далеко от намеченной цели. Контроль за качеством выпускаемых «Фау» осуществляло гестапо. В лагерь были направлены десятки агентов и провокаторов, с помощью которых удалось раскрыть подготовленное антифашистами восстание.
Понимая, что заключенные в лагере стали уже специалистами по ракетной технике, эсэсовцы стали применять «метод кнута и пряника». Малейший проступок карался жесточайшим наказанием или смертью. Однако «заигрывая» с узниками, администрация лагеря в 1944 году позволила им раз в месяц посылать открытки родным (это не распространялось на советских заключенных). Текст разрешалось писать только на немецком языке, чтобы лагерный цензор мог проконтролировать содержание. Открытки, написанные на других языках, уничтожались.
В моей коллекции имеются две открытки, посланные узниками «Доры». Одна из них написана «щутцхафтлингом № 16505 Д» Йосефом Мирохой, чешским антифашистом, уроженцем Моравской Остравы, и отправлена 3 октября 1944 года на родину. В адресе отправителя стоит имя заключенного, дата его рождения и лагерный номер, а также «Блок 25, Заксенхаузен, Саксония». Здесь же два штампа фашистской администрации: «Письма разрешено писать только на немецком языке», «Заказные письма, письма «экспресс» и ценные письма запрещены», а также печать нацистского цензора. На открытке наклеена стандартная немецкая марка того периода номиналом 6 пфеннигов.
Другая открытка послана заключенным № 80493-Д Яном Чарнецким, узником блока № 122 в Заксенхаузене, в местечко недалеко от Познани (Польша) и датирована 18 декабря 1944 года. На ней имеется только первый из упомянутых двух штемпелей нацистской администрации и печать цензора. На этой открытке марка сорвана. Интересное объяснение этому сделал мне сам автор этой открытки, ныне инженер, житель Познани Ян Чарнецкий: «Эсэсовская администрация лагеря самым тщательным образом контролировала содержание писем за пределы лагеря, вычитывал ось каждое слово этих открыток. Боясь, что каким-то образом все же может произойти «утечка информации», нацисты стали даже срывать марки с открыток, предполагая, что под ними могут быть написаны важные сведения». Вероятно, открытки посылались и в адрес заключенных, «Доры», но по фашистским предписаниям, узникам запрещалось их хранить.
Спасаясь от наступавшей Советской Армии, нацисты приняли решение эвакуировать «Дору». 4 апреля 1945 года первые 15 тысяч заключенных были вывезены в концлагерь Берген-Бельзен. На следующий день была вывезена очередная группа узников, а 6 апреля нацисты согнали больше тысячи заключенных «Доры» в сарай у местечка Гарделеген и живьем сожгли. Так закончилась трагическая история «Доры».
13 000 мертвых и 39 000 раненых англичан и бельгийцев в городах, на которые падали немецкие ракеты, 40 000 узников лабиринтов Конштейна, из которых 20 000 погибло за колючей проволокой, тысячи узников, прикованных к конвейерам других немецких заводов по производству ракетного оружия, — вот цена, которую заплатило человечество за первые ракеты Вернера фон Брауна.
А. Осятинский. Почта «Доры». «Филателия СССР». 1978. №1 (стр. 16-17)
