Из статьи «История создания и введения почтовых марок в России»1 читателям уже известно, что предложения о применении почтовых марок для франкирования заграничных писем начали поступать значительно раньше, чем предложения об оплате писем внутренних.
Еще в 1852 году прусский генерал-почт-директор Шмюкерт предложил почтовому департаменту России франкировать почтовыми марками или штемпельными кувертами корреспонденцию, пересылаемую между Россией и Пруссией2. Он предполагал ввести и особые правила на все случаи, когда по ценности куверта или марки письмо не может считаться полностью франкированным. Вот они:
«а) Если ценность употребленного куверта или марки покроет порт3, следующий одному только почтовому управлению, отправившему письмо, то считать письмо франкированным до границы, с тем чтобы почтовое место другого государства, при выдаче такого письма, взыскало с получателя свои портовые деньги, не вводя их вовсе в обоюдные расчеты;
б) Если ценность употребленной марки менее даже того порта, который следует в пользу одного государства, из которого письмо отправляется, в таком случае считать письмо нефранкированным, вовсе не принимая в расчет марки или куверта».
Почтовый департамент предложение Шмюкерта не принял ввиду сложности его почтовых тарифов и несогласованности правил с условиями действовавшей тогда международной почтовой конвенции, по которой письмо должно быть либо вовсе нефранкировано, либо франкировано до места назначения. Кроме того, департамент считал несправедливым не признавать наклеенные марки в случае ошибок корреспондентов. Но была и иная, не высказанная открыто причина: департамент просто не был в то время заинтересован в применении почтовых марок. Поэтому он и не выдвинул со своей стороны каких-либо других предложений, упрощающих рекомендованные Шмюкертом правила.
И спустя пять лет, когда в 1857 году Почтовое ведомство вводило марки для оплаты простых частных писем, пересылаемых по всей территории России, вопрос о франкировании заграничных писем марками оставался по-прежнему не решенным. В циркуляре № 3 от 10 декабря 1857 года о приеме писем, отправляемых за границу, сообщалось:
«…письма за границу… принимать на прежнем основании, со взысканием установленных платежей и отправлять без наложения на них марок».
Все же вскоре Почтовый департамент по требованию главноначальствующего Ф. И. Прянишникова вернулся к рассмотрению возможности оплаты марками заграничных писем. Но и на сей раз, в конце февраля 1858 года, он вновь отклонил применение марок для заграничной корреспонденции. Директор департамента Н. И. Лаубе мотивировал это тем, что кроме тех же неудобств, о которых говорилось еще в 1852 году, возникнут и другие затруднения. Так, на основании конвенций, заключенных Россией с Пруссией и Австрией, для оплаты заграничных писем применялся в определении веса прусский лот вместо русского4, что по новым правилам вынудило бы Почтовое ведомство ввести особые марки для оплаты таких писем. Это создало бы путаницу среди корреспондентов при употреблении тех или иных марок.
Кроме того, применение марок позволило бы отправлять заграничные письма, просто опуская их в почтовый ящик, минуя само почтовое отделение. И пришлось бы отменить выдаваемые на почте при приеме таких писем специальные расписки, за которые взыскивался особый дополнительный сбор – 5 копеек. В итoгe доходы ведомства понизились бы, а финансовая сторона нововведения имела на первых порах немаловажное значение.
Главноначальствующий Ф. И. Прянишников согласился с доводами Н. И. Лаубе и «приказал отложить введение марок для заграничной корреспонденции доколе употребление марок по внутренней корреспонденции войдет в полный обычай».
Итак, Почтовый департамент занял, можно сказать, выжидательную позицию. Но многочисленных корреспондентов, особенно в столицах, это не устраивало, так как отсылка письма за рубеж отнимала слишком много времени. Если для отправления внутренней корреспонденции достаточно было наклеить марку на письмо и опустить его в почтовый ящик, выставленный в любой части города, то с заграничными письмами дело обстояло сложнее. Отправить такое письмо можно было только на почтамте, где приходилось простаивать в очереди по нескольку часов.
Сначала свои претензии и пожелания жители С.-Петербурга высказывали чиновникам почтамта; но вскоре и в газетах стали появляться заметки, которые публиковались вплоть до принятия об этом решения, с предложениями применять для оплаты заграничных писем почтовые марки.
Например, в «Биржевых ведомостях» за 6 февраля 1864 года была напечатана статья «Еще несколько слов о почтовых марках для заграничных писем», в которой, ссылаясь на опыт Франции и других европейских государств, предлагалось для оплаты таких писем наклеивать существующие марки. Если же их номинал не будет совпадать с установленными ценами на пересылку писем, ввести в обращение и другие номиналы марок – в 1, 2, 3 и 5 коп. «для разного рода франкирования, разрешив публике оплачивать ими… и внутренние и заграничные письма».
Но Почтовый департамент все еще не решался лишить себя пятикопеечного сбора за расписки. Ведь он ежегодно приносил государственной казне до 20 тысяч рублей дохода! В то же время нельзя было игнорировать протесты корреспондентов и рациональные предложения прессы. Поэтому департаментом были подготовлены новые предложении, с которыми главноначальствующий, теперь уже И. М. Толстой, 21 декабря 1863 года обратился к Александру II. После одобрения императором этого доклада – “О предположенных улучшениях по почтовой части”5 предложения были внесены для окончательного рассмотрения в Государственный Совет.
18 января 1864 года главноначальствующий подписывает подготовленную Почтовым департаментом для Государственного Совета специальную записку «О франкировании заграничной корреспонденции почтовыми марками». В ней доказываются преимущества такого мероприятия, а также большое внимание уделяется тому, как покрыть потерю дохода от 5-копеечного сбора за расписки.
Департамент предусматривал три пути компенсации этой потери.
- При дробной оплате, неизбежной в довольно сложном тарифе для иностранной корреспонденции, в почтовые ящики будет попадать некоторое количество писем, оплаченных с излишком, – это и доставит казне новый доход.
- Если же на письмо наклеено марок меньше, чем требуется по общему тарифу, но стоимость их превышает тариф внутренний, то оно считается франкированным только до границы. И за рубежом при доставке письма адресату с него взыскивается весь иностранный тариф полностью.
А как же учитывать наклеенные марки, которые превышают внутреннюю плату, но которых недостаточно для оплаты письма за границу? Они вообще не принимаются в расчет – это и есть вторая статья нового дохода.
И, наконец, третье: если наклеенных в России марок недостаточно даже для покрытия внутренней оплаты, то письмо считается вовсе не франкированным и с получателя за границей взимается и внутренняя, и иностранная плата.
Таким образом, по мнению департамента, во всех трех случаях, которые на практике должны были встречаться весьма часто, почтовая казна, не говоря уже об увеличении количества самих писем, получила бы вполне приемлемое вознаграждение за отмену пятикопеечного сбора за расписки.
Рис. 1
Финансовые соображения департамента были рассчитаны скорее на плохое знание корреспондентами условий оплаты их посланий, чем на подлинное доказательство преимуществ применения марок для заграничных писем. Тем не менее, Государственный Совет новые предложения, несмотря на их сомнительные в общем-то обоснования, принял как должное. После рассмотрения их в департаменте государственной экономии и на общем собрании Государственного Совета мнение Совета (рис. 1) было высочайше утверждено 13 апреля 1864 года.
Итак, вопрос о франкировании заграничной корреспонденции теми же почтовыми марками, которые применялись и для оплаты внутренних писем, был наконец решен. Но одних курсировавших в то время на территории России 10-, 20- и 30-копеечных марок было недостаточно. Требовались и другие номиналы.
Это становится особенно ясным при рассмотрении существовавших в то время иностранных тарифов, колебания которых в оплате веса письма (исчисляемого в прусских лотах) были довольно значительны (см, табл. 1).
Поэтому для точной оплаты заграничных писем потребовались дополнительные, более мелкие достоинства марок в пределах от 1 до 5 копеек. Эта задача была разрешена Почтовым департаментом успешно, без каких-либо дискуссий и задержек.
6 февраля 1864 года, после подачи специальной записки в Государственный Совет, принципиальное мнение которого было уже заранее известно, Н. И. Лаубе обратился в ЭЗГБ с просьбой изготовить образцы новых марок в 1, 3 и 5 копеек, причем для последних ставилось условие, чтобы они служили и для писем, пересылаемых по городской почте. Экспедиция приняла этот заказ. Как и для первых русских марок, новые образцы создаются тем же старшим гравером ЭЗГБ Францем Михайловичем Кеплером. В первых числах марта образцы для трех номиналов марок были им закончены (в виде эскизов) и правление ЭЗГБ передало их в Почтовый департамент.
Рис. 2
Исполнены эскизы были на белом плотном картоне толщиной 0,26 – 0,28 мм, без зубцов, с полями вокруг наружной рамки величиной по 2-2,5 мм (рис. 2).
Для всех трех номиналов был использован общий рисунок, равный по величине выпущенным в дальнейшем оригиналам. Образцы были двухцветными. Основные детали рисунка выполнены черным цветом, фон же и цифры в угловых кружках имели для каждого номинала разный цвет: 1 коп. – лимонно-желтый фон с оранжевыми цифрами; 3 коп. – зеленый фон с сине-зелеными цифрами; 5 коп. – лиловый фон с темно-лиловыми цифрами.
Рис. 3
В дальнейшем, как видно из рис. 3, гравер улучшил в деталях оформление марок, что придало им более нарядный вид. Для предотвращения подделки марок фон на них был выполнен в виде чередующихся цифр – арабских или римских, или и тех и других вместе, а с лицевой стороны, из-за применения бумаги без водяного знака, был наложен незначительный меловой слой. Цифры, расположенные в кружках по углам, у оригиналов уже имели черный цвет.
После одобрения образцов во всех высших инстанциях департамент в марте 1864 года срочно заказывает в ЭЗГБ новые почтовые марки: однокопеечных – 1 миллион экземпляров, трехкопеечных – 500 тысяч, пятикопеечных – 700 тысяч. Через три месяца заказ был выполнен полностью и марки переданы в Почтовый департамент (см. табл. 2).
15 июня 1864 года департамент объявляет всем почтовым конторам циркуляр «О франкировании заграничной корреспонденции почтовыми марками», в котором сообщаются новые правила. Поскольку этот документ основополагающий, приводим его почти полностью:
«1. Марками могут быть франкированы только:
а) простые письма,
б) бандерольные отправления,
в) образчики товаров;
письма же рекомендованные (страховые), денежные и посылки должны быть, по-прежнему, подаваемы на почту без марок.
- От воли подавателя зависит послать свое заграничное письмо, образчик или бандерольное отправление с наклеенными марками, или оплатить их при подаче на почту деньгами, или же, наконец, отправить свое письмо или образчик вовсе не франкированным… Бандерольные же отправления… должны быть подаваемы не иначе, как франкированными.
- Заграничная корреспонденция, франкированная марками, может быть опускаема в ящики, в которые опускается ныне внутренняя корреспонденция и нефранкированные заграничные письма.
- Введением марок для оплаты франкированных заграничных писем отменяется прежнее правило, по коему подавателям этих писем вменялось в обязанность брать из почтовых мест расписки, с уплатою за них по 5 коп.; но от воли подавателей зависит требовать эти расписки и теперь со взносом за каждую той же 5-копеечной платы.
- Если за письмо… следует по таксам плата с долями копеек, то вместо этих долей копеек должна быть налагаема однокопеечная марка.
6, Отправление за границу писем в штемпельных конвертах не допускается; если же письма в таких конвертах будут опущены в ящики, то [они] считаются нефранкированными».
Вслед за этим внутренним распоряжением департамент извещает также почтовые ведомства Пруссии и Австрии (через которые в тот период отправлялась почти вся русская заграничная корреспонденция) о том, что в России с 1 июля 1864 года вводится оплата почтовыми марками заграничных простых писем, бандерольных отправлений и образчиков товаров.
Из объявления «От Почтового департамента», опубликованного в «Биржевых ведомостях» 1 июля 1864 года, об этом же узнает и все население России. В том же номере газеты департамент сообщил, что новые марки в 1, 3 и 5 копеек уже поступили в продажу с 1 июля (а не с 10 июля, как сказано в советском каталоге издания 1924 года).
Однако некоторые корреспонденты неправильно поняли объявление департамента и стали применять для оплаты заграничных писем исключительно вновь введенные мирки копеечного достоинства. В С.-Петербургский почтамт стали поступать адресованные за границу письма, на которых было наклеено по 12-20 различных марок мелких номиналов.
Поэтому департамент 10 июля в тех же «Ведомостях» вынужден был разъяснить, что «как прежде существовавшие, так и вновь введенные почтовые марки могут оплачивать всякого рода простые письма, как иностранной, так и внутренней корреспонденции, лишь бы ценность этих марок соответствовала действительной стоимости письма по существующей весовой таксе».
Чтобы отличить заграничную корреспонденцию по форме оплаты, предусматривалось на каждое простое письмо ставить особый штемпель, уведомляющий почтовое учреждение другой страны о необходимости взыскать с получателя дополнительную плату или извещающий, что плата внесена сполна.
Рис. 4
На каждое полностью франкированное письмо накладывался штемпель «Franco» (рис. 4); на письма, где не хватало марок, – «Unzureichend frankirt» и на письма, совсем не франкированные, – «Porto» с припиской суммы, которую причиталось взыскать с получателя. Наконец, на рекомендованные письма предусматривалось наложение двух штемпелей: «Franco» и «Recomandirt».
Из таблицы 2 видно, что после введения новых марок для оплаты заграничных писем за несколько месяцев до конца 1864 года их было продано сравнительно немного. По-видимому, большинство корреспондентов продолжали, как и раньше, посылать нефранкированные письма, то есть не наклеивая на них марки. Почтовый департамент все же предполагал, что после того, как марки для заграничной корреспонденции станут привычной формой оплаты, расход на мелкие номиналы должен возрасти. Этим и объясняется значительное увеличение заказа на трех- и пятикопеечные марки в 1865 году.
Расширению переписки с заграницей способствовали новые почтовые конвенции, заключенные Россией с Пруссией и Австрией. Конвенция с Пруссией была утверждена 10 (22) августа 1865 года и ее условия вступили в силу с 1 (13) января 1866 года. Почтовую же конвенцию с Австрией заключили 28 января (9 февраля) 1866 года, со вступлением ее в действие с 1 (13) марта того же года.
Главное, что было обусловлено обеими конвенциями, заключалось в назначении за франкированные письма меньшей платы, чем за нефранкированные. Так, за франкированные письма, отправляемые из России в Пруссию и Австрию, за каждую единицу веса, равную 15 граммам, был назначен тариф (включая иностранный порт) в 14 копеек, а за нефранкированные – в 20 копеек.
Кроме того, для писем, не полностью франкированных, новые постановления предусматривали учитывать всю стоимость наклеенных марок, принимая их в расчет при взимании доплаты от получателя. Это, как уже отмечалось выше, не было предусмотрено Почтовым департаментом в циркуляре от 15 июня 1864 года.
Указанные изменения, а также употребление тех же марок для оплаты городской корреспонденции привели к резкому увеличению продажи марок мелких достоинств. Уже в 1866 году их было продано: однокопеечных – 845 290 экземпляров, трехкопеечных – 489 863. пятикопеечных – 1 434 877.
В последующие годы новыми постановлениями и конвенциями с другими государствами тариф на письменную иностранную корреспонденцию постепенно упрощался и уменьшался.
Наконец, с 19 июня 1875 года в результате соглашения, принятого многими государствами на Бернском почтовом конгрессе (сентябрь 1874 года), простые закрытые письма, отправляемые из России во все государства, вошедшие во Всемирный почтовый союз, стали оплачиваться в размере 3 копеек за каждые 15 граммов их веса.
Естественно, что министр внутренних дел своим распоряжением по почтовой части от 24 апреля 1875 года вынужден был этот тариф распространить также и на всю внутреннюю корреспонденцию, так как нелогично было оставлять внутренний тариф без изменения. В случае же сохранения тарифа он стал бы дороже заграничного. (В России существовал еще тогда тариф 1843 года, по которому отправление простого письма весом в 1 лот стоило 10 копеек).
Таким образом, с 19 июня 1875 года отправление внутри России простого закрытого письма весом в 1 лот стало стоить 8 копеек.
Б. Каминский. Первые русские марки для заграничных писем. «Филателия СССР». 1971. №9 (стр. 38 – 42)
- «Филателия СССР», 1970 г., № 6 и 7.
- Центральный государственный исторический архив СССР, ф. 1289, оп. 1, д. 930, лл. 1-6. (Цитаты, а также отдельные факты и цифры заимствованы, в основном, из материалов этого же архива, и поэтому в дальнейшем данный источник мы не повторяем).
- Здесь слово «порт» обозначает иностранный тариф.
- Один прусский лот = 15 граммам; один русский лот = 12,8 грамма.
- Центральный музей связи им. А.С. Попова, ф. История почты, оп. 1, д. 91, лл. 200-204.
