«…Зов высоких гор, поиск почти недостижимого — что же влечет поколение за поколением альпинистов к этому смелому и опасному приключению? Искушенные альпинисты пытались найти ответ на этот вопрос. И не смогли… А может быть, ответ в том, что это часть извечных поисков человека, некий избыток той жизненной энергии, что движет человечество из века в век в его попытке всегда достичь все более высокого пика человеческих устремлений».
В этих словах великого сына Индии Джавахарлала Неру — суть прошлого и будущего альпинизма как вида спорта. И ориентир для филателии, рассказывающей о покорителях вершин — малых и больших, на которых случаются триумфы и трагедии.
Простите Гиннес, вы не правы!
Почти все знаменитые и высочайшие горы мира запечатлены на марках: от Аннапурны, что в Гималаях, до альпийской Юнгфрау. Их гордые лики могут составить своеобразный атлас гор, которые стоят века и на которых отважным восходителям удается побывать считанные минуты.
Из множества филателистических выпусков, изданных в двадцати пяти странах, выберем для начала нашего разговора о судьбах гор и первопроходцев две миниатюры. Ибо только они способны возвратить нас к истокам альпинизма — самого, пожалуй, мужественного вида спорта. Обе марки украшают величественный силуэт Монблана (4807 м.) и ее покорители. Повод для издания одинаков: 200-летие восхождения на высочайшую вершину Европы.
8 августа 1786 года жители Шамони — врач Мишель Габриэль Паккар (1757—1827) и горный проводник Жак Бальма (1762—1834) — первыми поднялись на господствующую над поселком гору. День восхождения с тех пор считается днем рождения вида спорта, получившего название по имени Альпийской горной системы.
Почта Франции, где Монблан считают, как и Эйфелеву башню, национальным достоянием, издала к юбилею в 1986 году марку – «одиночку», особой выразительностью, правда, не отличающуюся. Увы, не слишком удачно художник и гравер Пьер Альбуссон расположил героев восхождения, одев их к тому же в цивильные костюмы. Непомерно велико изображение триангуляционного знака, сама вершина словно принижена оттого, что уперлась в название страны. Как бы то ни было, первый день гашения марки проведен был не в столице, а в Шамони — в день 200-летия восхождения.
Вторая марка издана почтой Монако спустя два месяца и двадцать дней. В отличие от французской, на миниатюре оказался еще один персонаж — швейцарский исследователь гор Хо-раце де Сауссуре (1740—1799).
Самая альпийская из альпийских стран, Швейцария, не почтила каким-либо почтовым выпуском юбилей, хотя первыми взошли на захватывающий дух верх Монблана именно швейцарцы.
Репродукция проекта сувенирного листа «100-летие восхождения на Монблан»
Спустя несколько лет, когда подзабылся сам юбилей, а памятные марки Франции и Монако перестали считаться новинками, в изданной впервые на русском языке знаменитой «Книге рекордов Гиннесса» появилась запись такого содержания: «…альпинизм как спорт ведет свою непрерывную историю с 1854 г.» Вот те раз! Альпинизм, выходит по Гиннессу, моложе на 68 лет? Нет и нет… Извините, Гиннесс, но вы не правы. Вы, конечно, большой авторитет по части рекордов, однако зачем же переписывать историю!
Этого не позволила себе, кстати сказать, югославская почта, когда в 1978 году выпустила «одиночку» по случаю 200-летия первого восхождения на гору Триглав — высочайшую в стране и пятую после Монблана, Маттерхорна (4477 м), Гроссглокнера (3797 м) и Олимпа (2917 м) вершину Западной Европы. Есть на югославской марке, впрочем, и прозрачный намек на тот исторический факт, что восхождение на Триглав состоялось восемью годами раньше, чем на Монблан, о чем свидетельствуют даты на поле марочного листа.
Между тем самая высокая и не самая популярная у почтовых ведомств гора Альп, как и во времена кельтов и римских легионеров, продолжает по-королевски держать свою алмазную шапку над каменными кручами, лугами, долинами, над курортными городами у ее подножья — этими человеческими муравейниками современной цивилизации.
Царь-гора и три богатыря
Оторвите взгляд от марок с роскошным Монбланом и взгляните на миниатюру с альпинистом на фоне эдакой снежно-угольной вершины. Неужели она вам не знакома? Ну, конечно же: перед вами графическая работа Завьялова-старшего из многомарочной спортивной серии 1949 года. Итак, вы перенеслись с Альп на Кавказ, к подножью другого не менее знаменитого горного гиганта — Эльбруса.
Наверняка вы знаете, что эта белоснежная громада — двухвершинный конус потухшего вулкана, но, подобно географам, путаете, где, собственно, расположен Эльбрус: то ли в Европе, то ли в Азии. Спорам на этот счет нет конца. Бесспорно одно: нет на Кавказе горы выше, чем Эльбрус (5642 м). Мало, однако, кто знает имена первых покорителей царь-горы.
…10 июля 1829 года они пошли на решающий штурм. Из многих участников экспедиции Российской Академии наук выше всех поднялся академик Ленц, известный физик. Но и он, обессилев, повернул вспять. Проводник же — Килар Хаширов — пошел дальше. Его-то фигурку на фоне сверкающей макушки восточного конуса и рассмотрел в бинокль руководитель экспедиции генерал Эммануэль, после чего приказал произвести несколько ружейных салютов.
В том же году генерал позаботился о том, чтобы на луганском заводе отлили доску из чугуна с напоминанием потомкам о тех, кто прокладывал путь к неприступному Эльбрусу. А никому дотоле не известный горец был награжден 400 рублями серебром.
Долгое время оставалась непокоренной другая, западная голова Эльбруса, которая, кстати, выше восточной на 21 метр. Но и она склонилась перед человеком. Это произошло 20 июля 1874 года, когда вызов вершине бросили англичане — географ Грове со спутниками. В помощники они взяли проводника Ахию Соттаева, опекавшего Ленца в экспедиции 1829 года. Именно он — и что поразительно: в возрасте 86 лет! — первым вступил на западную вершину, названную балкарцами «высочайшей из тысяч». Между прочим, Соттаев жил в трех веках — родился в 1788-м, а умер — в 1918 году.
Известен еще один богатырь, сразившийся с царь-горой. Андрей Васильевич Пастухов, русский военный топограф-исследователь, первым побывал на обоих конусах кавказского исполина. Имя одного из пионеров отечественного альпинизма, прожившего неполных четыре десятка лет, запечатлено — нет, не на марке — на скромном обелиске у подножья Эльбруса, который он покорил дважды — в 1890 и 1896 годах.
Снова взгляните на марку с изображением альпинистов, совершающих траверс двух вершин. Рискну предположить, что художник избрал местом действия двухглавую гору Кавказа. И обратите внимание на год издания — 1949-й. Вольно или невольно (скорее — последнее) в отечественной филателии было отмечено таким образом 80-летие восхождения кабардинца Килара Хаширова на Эльбрус в ходе экспедиции Российской Академии наук. Но когда же почта впрямую почтит память всех первопроходцев?
Кстати, и сам Эльбрус не избалован вниманием почтового ведомства. Одна марка из серии «Международные альплагеря», два маркированных конверта 1970 и 1988 годов да почтовая карточка 1966 года — не слишком щедро для царь-горы Кавказа.
Выше людской суеты
Следующий рассказ — о Казбеке, младшем брате Эльбруса. А потому откройте страницы своих кляссеров, где лежат две марки с резким профилем третьего по высоте кавказского пятитысячника (5033 м) Вы, конечно, уяснили, о каких миниатюрах идет речь: одна издана в 1964 году в серии « Советский альпинизм», другая — в 1987 году — «Международные альплагеря». Обе напомнят нам, как потухший вулкан попал в историю спорта.
Многое повидала на своем веку гора, что зовется по-грузински Мкинвари, а по-осетински Урсхох. Что бы ни происходило у его подножья, Казбек всегда оставался невозмутимым и верным стражем Центрального Казбека. Ведь горы выше любой людской суеты.
Известно, что в советское время на его вершину первой поднялась… женщина — Мария Преображенская, учительница из Владикавказа. Столь же достоверно, что по прошествии трех лет штурм горы предпринял целый отряд. Под руководством профессора Георгия Николадзе 18 студентов и преподавателей Тбилисского университета, среди них пять девушек, шли к вершине три дня.
Много позже отважный рейд университетских спортсменов-любителей официальная пропаганда зачислила в разряд подвига, объявив при этом 22 августа 1923 года днем рождения советского альпинизма, а покоренный во второй раз Казбек — пионерской горой. А как иначе? Родина «вождя всех народов» и «отца советских спортсменов» как нельзя лучше подходила для колыбели горного спорта.
Ирония судьбы: проклят народами былой вождь, развалилась держава, а Казбек стоит непоколебимо. Как непоколебим в мире авторитет отечественного альпинизма — школы высочайшего класса и надежности.
Тайна «Властелина неба»
Едва ли не лучшей альпинистской маркой признана миниатюра « Хан-Тенгри», созданная И. Кругловым и Е. Анискиным в 1964 году. Когда она попадет на глаза вам, знайте: портрет властелина Тянь-Шаня таит не одну тайну. А главная, быть может, судьба его первого покорителя Михаила Подгребецкого — одного из родоначальников отечественного высотного альпинизма. Это имя в течение десятилетий находилось за завесой официальной пропаганды, скрытого недоверия, явного недоброжелательства.
С 1916 года он прошел и проехал верхом сотни верст по Тянь-Шаню, поднимался на вершины, куда не ступала нога человека. Летом 1931 года Михаил Подгребецкий привел отряд украинских восходителей к высочайшему в этой горной стране пику, описание которого сделал еще в начале века русский географ Петр Семенов-Тян-Шанский.
Населявшие окрестности народы сложили немало легенд о «Властелине неба», как они называли Хан-Тенгри, по общему признанию, одну из красивейших вершин мира. После того, как Подгребецкий вместе с молодым географом из Харькова Борисом Тюриным и известным австрийским альпинистом Францем Зауберером взяли штурмом острую четырехгранную пирамиду, они сами стали легендой в альпинизме. Ибо первыми поднялись на вершину, превосходящую Эльбрус. И если были какие-то сомнения в подвиге Подгребецкого, то при втором восхождении была найдена жестяная коробка с запиской на бумажном обрывке: «12 часов, 1 сентября 1931 года».
Тогда же с вершины Хан-Тенгри Подгребецкий увидел другую, не уступавшую по мощи, И это сообщение было воспринято с недоверием. Лишь через 12 лет удалось проверить предположение лидера украинских альпинистов. Экспедиция Н. Рапасова в 1943 году открыла на границе с Китаем самый северный в мире семитысячник, названный тогда же пиком Победы. А покорение 30 августа 1956 года длинного гребня командой московских спартаковцев и спортсменами казахского альпклуба поставило точку и над этой тайной Тань-Шаня. Впрочем, второй по высоте пик бывшего СССР (7439 м) так и не был «открыт» бывшей почтой СССР.
Кто давал им имена
Альпинизм — вне политики? Кто мог сказать такое? Полноте. Разве вам не известно, как названа третья вершина страны Советов? Правильно. И на марке, выпущенной в 1986 году, так и написано, чтоб никто не спутал: «Пик Ленина». А до того, как называли эту гору в центре Заалайского хребта на Памире, открытую еще в 1871 году прославленным русским путешественником Алексеем Федченко, который погиб, кстати сказать, на далеком и чужестранном Монблане? Нет, не по имени первооткрывателя, а в честь генерал-губернатора Туркестана: пик Кауфмана.
Таковым он и числился до 1928 года. Не по нашим картам — по европейским, альпатласам. Все переменилось после 25 сентября 1928 года, когда было совершено восхождение на вершину (7134 м) тремя немецкими спортсменами (!) по леднику Саукдара. Якобы по просьбе участников немецко-советской экспедиции пик Кауфмана переименовали в пик Ленина.
Подобная история и с высочайшей вершиной бывшего СССР. Да, да — речь о пике Коммунизма (7495 м ). До 1932 года памирского великана воспринимали как пик Гармо. Когда же разобрались географы и альпинисты в тайнах гор»4 выяснилось, что пик Гармо высится себе в сторонке, эдак километрах в двадцати, а новое открытие — безымянно. Тут же и имя приискали. В честь, как водилось тогда, «вождя всех народов».
И когда 3 сентября 1933 года вершина была взята, радио и газеты радостно сообщили: успешно закончилось восхождение на высочайшую вершину СССР — пик Сталина.
Нет, не альпинисты дают вершинам имена. Их дело — подниматься в небо, пока под ногами не кончится камень и лед. Жертвовать собой. Часто платить жизнью за чье-то имя на карте.
Бывшему пику Сталина не повезло не только с названием. Необъяснимо странной оказалась его судьба и в филателии. Как понять тот факт, что почте СССР понадобилось более полувека (!), чтобы издать марку в честь пика с этим именем (№ 5759)? Притом в пятимарочной серии первого выпуска, посвященного международным альплагерям (1986 г.). 15-копеечная миниатюра художника Ивана Козлова была отнюдь не главной и вовсе не лучшей. И, по-видимому, совсем не случайно, что невыразительная по рисунку, тусклая по гамме красок марка не стала избранницей для малого листа.
«Восхождение мира»
Джиму Уиттакеру — первому из американцев, покорившему Эверест еще в 1963 году, — принадлежит идея штурма гималайского гиганта сразу тремя командами. По его замыслу, восхождение интернациональными группами альпинистов США, Китая и СССР должно было стать прологом первых Игр доброй воли 1990 года.
Об этом он написал в письмах, отправленных в Москву и Пекин. Конверт оргкомитета экспедиции под названием «Восхождение мира» напомнил об оригинальном замысле, успешно реализованном впоследствии.
Встреча на высочайшем из альпинистских стадионов, приуроченная по времени к всемирным соревнованиям по классическим видам спорта, казалось, была лишена всякой логики. Разве так близки географически Гималаи и американский город Сиэтл на тихоокеанском побережье? И разве не покоряли вершину вершин альпинисты СССР, США и Китая? Покоряли, но врозь. Главная цель, как убеждал скептиков Уиттакер, состояла в том, чтобы продемонстрировать миру: при взаимном доверии можно покорить любую вершину. Кроме того, экспедиция носила и экологический «оттенок»: спортсмены объединенной команды должны собрать оставшийся от предыдущих экспедиций мусор и перенести его вниз для уничтожения.
Взявший на себя бремя организатора и руководителя «Восхождения мира» 42-летний бизнесмен (отец пятерых детей) 10 мая 1990 года вздохнул с облегчением, получив сообщение о том, что последний из двадцати участников вступил на «макушку» Эвереста. Все программы экспедиции были выполнены, в чем из базового лагеря Уиттакер отчитался по телефону перед президентом США Джорджем Бушем.
И руководитель советской сборной Владимир Шатаев был удовлетворен: в перечне победивших гору — еще 8 наших альпинистов. Первыми из них были 7 мая — ленинградец Сергей Арсентьев и алмаатинец Григорий Луняков. Они, правда, опоздали на встречу с американцами и китайцами ровно на час из-за того, что шли без кислородных приборов. В последнем броске на вершину участвовала геолог из Иркутска 27-летняя Екатерина Иванова. Она первой в истории отечественного альпинизма достигла желанной для многих спортсменок цели и стала восьмой покорительницей Эвереста.
После гималайского похода все команды отправились в Сиэтл — на Игры доброй воли. Оттуда Владимир Шатаев привез автору этих строк почтовый сувенир — памятную иллюстрированную карточку с «Восхождением мира», на оборотной стороне которой штемпель почтамта Сиэтла с датой открытия Игр и автограф Джима Уиттакера.
40073 шага в небо
Первая чисто женская экспедиция на главную вершину мира в мае 1975 года из пятнадцати японских спортсменок едва не закончилась трагически, когда на высоте 6400 метров лавина краем задела палаточный лагерь. Среди погребенных под снегом оказалась и Юнко Табей, 35-летняя домашняя хозяйка из города Кавагоэ. Опоздай помощь на несколько минут — и… «Я думала, что это конец»,— вспоминает она. Руководительница экспедиции Эйко Хисано не отложила намеченного штурма. Решающие 348 метров до вершины она доверила именно Юнко. 50 минут провели они 16 мая на «Крыше мира», выпив по чашке чаю и забрав отсюда несколько каменных обломков на память.
После такой победы Табей задумала побывать — опять-таки первой из женщин — на высочайших вершинах шести континентов. И, представьте, она действительно поднялась на Монблан (4807 м) в Европе, Килиманджаро (5895 м) в Африке, Аконкагуа (6959 м) в Южной Америке, Мак-Кинли (6194 м) в Северной Америке, Косцюшко (2230 м) в Австралии, Винсон (5140 м) в Антарктиде. Последнее восхождение совершено в прошлом году. Для установления своеобразного рекорда, который можно лишь повторить, понадобилось ей сделать 40073 шага в небо.
Увы, ни одно из выдающихся достижений Юнко Табей не найти в филателистической летописи. Огорчительно, что японская почта не воздала должного отважной хозяйке высочайших вершин планеты. Для автора единственной о том памятной вещью остается ее автограф на конверте дирекции международных альплагерей бывшего Спорткомитета СССР.
«Коллекционеры вершин»
За месяц до начала Олимпийских игр в Сеуле — 17 августа 1988 года — почта Польши выпустила в обращение традиционную серию, подготовленную художником Яцеком Конаржевским. Выстроенный им ряд спортивных сюжетов завершал блок, озадачивший филателистов. Нет, не польских — зарубежных. Соотечественники сразу узнали на марке знаменитого бородача Ежи Кукучку, И поняли, почему портрет альпиниста оказался на олимпийском блоке. Тем более что на нем же была очевидная графическая подсказка — изображение серебряного знака олимпийского ордена, которым Международный олимпийский комитет удостоил его зимой того же года за покорение всех четырнадцати восьмитысячников планеты.
Да, все горные исполины склонили перед ним головы — вершина вершин, ее соперница Чогори (8611 м.), загадочная Канченджанга (8585 м), чудовищная Лхоцзе (8545 м), островерхая Макалу (8470 м), пользующаяся дурной репутацией Дхаулагири (8221 м), знаменитая своим «провалом смерти» Чо-Ойя (8189 м), вознесшаяся над ледяным плато Манаслу (8126 м), рекордные по числу катастроф Нангапарбат (8126 м), и Аннапурна (8078 м), Гашербрум 1 (8068 м), Броун-пик (8047 м), Гашербрум II (8035 м) и Госайнтан (8013 м).
Справедливости ради надо заметить, что Кукучка повторил достижение итальянца Рейнгольда Месснера, первым побывавшего на тех восьмитысячниках. Он погиб при восхождении на Лхоцзе. По иронии судьбы блестящая спортивная карьера Кукучки начиналась как раз на четвертой горе мира…
Утром 24 октября Ежи вышел с напарником из верхнего лагеря, чтобы достичь вершины. Они успели пройти несколько метров, когда внезапно начали оба скользить по склону к краю пропасти. Страховочный конец не выдержал и лопнул. Напарнику удалось ухватиться за выступ скалы лишь в последнее мгновенье. А вожак сорвался и исчез в бездне…
Его тело нашли двумя днями позже у подножья отвесной горы. Похоронили — по обычаю альпинистов — на месте гибели. Принесшая ему мировую славу в 1979-м, Лхоцзе стала в 1989-м надгробием этому отважному человеку.
Как торопился он совершить то восхождение! Между тем, взойти по отвесной неприступной дотоле южной стене высотой в пять тысяч метров считалось у альпинистов делом практически невозможным. Тот же Месснер относил путь по южной вертикали к маршруту следующего века. Ежи говорил товарищам по восхождению: «Если мы не пройдем, русские обязательно пройдут». И они прошли. Годом позже Сергей Бершов и Владимир Каратаев без кислорода и с ночевкой при —50° на высоте 8300 метров взяли гору 16 октября 1990 года.
После гибели Ежи Кукучки остался только один «коллекционер вершин». Рейнгольд Месснер более удачлив в поединках с горами. «Если мне удалось подняться на все 14 восьмитысячников и остаться живым, то это потому, что я всегда знал, когда нужно остановиться». Так сказал он однажды. Этот ас европейского альпинизма и философ сольных штурмов в своей книге «Арена одиночества » написал когда-то: «Приключения, именно приключения очаровывают меня. Человек, по-моему, рожден для приключений».
Б. Базунов. Зов гор. «Филателия». 1992, №5 (стр. 10-13), №7 (стр. 60-62)
