Таежная Сибирь — бескрайний плацдарм, где Главное управление лагерей НКВД в короткое время оборудовало густую сеть Сиблага. Там содержались репрессированные, занятые на лесоразработках. И вот что интересно, громоздко-разветвленную структуру ГУЛАГа способен подчас отобразить простой конверт! Разумеется, в том случае, если он адресовался «сверху вниз» — в самую что ни на есть «низовую ячейку» всей системы принуждения: в лагпункт. И притом скрупулезно «пересказывал» схему почтового прохождения.
Это убедительно иллюстрируют два конверта, где совпадает место отправления и прибытия. Причем в обоих случаях адресат явно не из числа самих лагерников, а скорее имеющий отношение к начальству или охране. Письма отправлены из города Нерехты 8.8.1935 г. (25.9.1935 г.) и адресованы в 4-й Берикульский лагпункт Сиблага НКВД, расположенный у станции Берикульской Томской железной дороги. Прибыли они в Берикуль тогдашнего Западно-Сибирского края (по современному административно-территориальному делению — Кемеровской области) 13.8.1935 г. (3.10.1935 г.). Особый интерес представляет транзитный штемпель города Мариинска (1.10.1935 г.) на обороте второго конверта. Заметим, что именно здесь размещалось в те годы управление Сиблага — тот самый централ и одновременно перевалочный пункт, через который шла гулаговская почта.
Внимательно «прочитывая» этот конверт, нельзя также не обратить внимания на одну знаменательную деталь в адресе отправителя — улица называлась именем… Бухарина. Нужно ли говорить, что вскоре она была переименована!
Апофеозом всей деятельности ГУЛАГа, в том числе почтовой, надо считать, однако, более восточный регион, то есть ту территорию Восточной Сибири и Дальнего Востока, где особенно пышно расцвело такое детище советской репрессивной системы, как печально известный «Дальстрой». Чтобы нагляднее предстала роль «Дальстроя» в лагерной почте, следует подробнее остановиться на его истории и структуре.
В 1928 году были открыты месторождения золота на Верхней Колыме, а спустя три года принимается решение Далькрайкома ВКП(б) о практических мероприятиях по организации национальных округов на северо-востоке. Один из пунктов гласит: «Считать практически необходимым организацию окружного центра Охотско-Эвенского округа в Бухте Нагаево… Разработать конкретный план почтовой связи округов с краем и внутри районов»1.
В 1933 году окружной центр из Бухты Нагаево переводится в поселок Охотск, а позже — в Аян, поскольку часть округа перешла в подчинение Управления уполномоченного Далькрайисполкома Э. П. Берзина. Выделенная из состава Охотско-Эвенского национального округа территория образовала Колымский район с особым порядком управления. Началось становление Маглага, а затем и еще невиданного дотоле госучреждения, объединившего все колымские лагеря — треста «Дальстрой».
Представляют интерес детали, показывающие дальстроевскую почту в действии. Здесь опять-таки особенно ценны свидетельства очевидцев — отправителей и получателей писем. Ряд подробностей о почте Бухты Нагаево конца 30-х годов сообщает бывшая узница 3. Д. Марченко, участвовавшая вместе с тысячами других репрессированных в строительстве города, о котором сказано: «…Магадан, древний символ беды и ненастья». Память о той весне 1939 года, оставившей незаживающие раны в душе, сохранила чудом уцелевшая почтовая карточка, отправленная в г. Янполь 14 мая. На штемпеле пункта отправления, поставленного не на марку, надпись: «Нагаево Охот-Колым. ДВК». Здесь же и штамп: «Доплатное». А уже спустя четыре месяца — 16 сентября 1939 года — на конверте, отправленном ею же, появился штемпель с новым названием: «Магадан. Охот-Колым. ДВК». Новое название? Не будем торопиться с выводами.
Изучение сохранившихся почтовых отправлений показало, что фактически не прошло и полутора лет, как уже был в употреблении штемпель города Магадана. Только ли для почтовых нужд самого Магадана он применялся? Вот своеобразный «почтовый феномен» того времени. На штемпеле отправления — полное совпадение текста: «Магадан Охот-Колым. ДВК». Дата гашения — 19 апреля 1938 года. А вот на конверте этого заказного письма стоит штамп: «Берелех. ДВК». То есть названия почтовых отделений не согласуются. Теперь обратим внимание на адрес отправителя: «ДВК. Бух. Ногаево. Берелехское п/отд.». Значит, письмо отправлено из Бухты Ногаево через учрежденное к тому времени Берелехское почтовое отделение. Ну, а отправка его вольнонаемным сомнений не вызывает.
Как же обстояло дело с периодичностью почтовой связи между лагерями «Дальстроя» и внешним миром? Многое зависело от времени года. В период навигации, когда на Колыму приходили пароходы, достаточно регулярно доставлялась и почта. Сложнее было зимой, поскольку корреспонденция просто скапливалась до наступления весны. Чем больше разрасталась сеть колымских лагерей, тем реже встречалась вольнонаемная рабочая сила. А с ее уходом падали у лагерников шансы на одно-другое лишнее письмецо на волю…
Ныне лагерные колымские письма — такая же редкость, как и соловецкие. Есть у них и общие черты, и принципиальные отличия. Иначе и быть не могло при таком разбросе гулаговской географии.
Е. Сашенков. Почта Гулага. «Дальстой». «Филателия». 1992. №4 (стр. 12-13)
- «Советы Северо-Востока СССР (1928—1940 гг.) Сб. документов и материалов». Магадан, 1979, с. 67— 68.
