Разбуженный туристами, пелопонесский городок лениво пробуждался. Открывая глаза витрин сувенирных лавочек и кафе, он видел доставленных с рассветом автобусами, железнодорожными вагонами либо авиалайнерами гостей. И те бодро шли по главной улице. Без оркестра, но с торжественностью праздничных демонстрантов. И все до единого – в одном направлении: туда, где кончается Олимпия – греческий городок захолустья на Пелопоннесском полуострове, и где начинается Олимпия, святилище древней Эллады.
А там их ждало празднество, какое бывает лишь в олимпийском году: зажжения огня московских Игр.
Шествие, впрочем, замедлило свой ход у непрезентабельной двухэтажки с почтовым рожком желтого цвета на фасаде. У входа – беспокойная толпа. Еще бы! Почта – местная достопримечательность. Открытая королевским указом 15 сентября 1899 года, она стала впоследствии знаменитой среди олимпийских коллекционеров мира. И им знакомы «позывные» этого почтового учреждения.
Очередной подобный подарок приготовила почта Греции и к факельной эстафете, десятой по счету в истории летних Игр. Оттиск квадратного штемпеля с коленопреклоненной жрицей у сферического зеркала на фоне храмовой колонны и стал провожатым в Москву главного гонца Олимпии – олимпийского огня.
А передовой отряд туристского десанта уже приближался к заветной цели. Оставив за спиной двухэтажную Олимпию, гости вступили на деревянный пешеходный мост через Кладей. На другом берегу шумливого ручья под их ногами оказалась заповедная земля Альтиса – Зевсово святилище древней Олимпии.
С незапамятных времен эллинов изумлял этот уголок юго-западного Пелопоннеса. Изумлял щедростью солнца и мрачноватым одеянием холма Крона, умиротворенностью храмовых построек, мудрой простотой стадиона и ипподрома, ширью долины Алфея. Древние поэты восхищались отдаленностью и уединенностью Олимпии. И с ними соглашался каждый прибывший под сень олив и сосен, платанов и кипарисов: боги выбрали для смертных олимпийцев божественное место. Открытая всем, Олимпия защищалась ветвями олив – этими древними символами миролюбия.
Но идиллический пейзаж решительно менялся раз в четыре года – с началом Олимпийских игр. Под шатром голубого неба преображался и Альтис, и стадион, и ипподром – вся округа. С нашествием атлетов и паломников на берегу Алфея возникал их палаточный город. Тишину платановых рощ оглашала эллинская речь. К настоянному на мифах воздуху примешивались запахи сжигаемых на алтарях жертвенных животных. Во всех уголках священной территории умиротворение сменялось криками распорядителей игр, зовным гласом трубачей, трелями флейтистов, воплями восторга зрителей на стадионе, содроганием земли под копытами конных колесниц на ипподроме, пирами олимпиоников на закате светила. То билось страстное сердце атлетической Олимпии.
Много веков прошумело над лесистой вершиной холма Крона – единственного из очевидцев рождения святилища и Игр, их расцвета и гибели. И еще почти полстолетия минуло после того, как древняя Олимпия стала делиться своим бесценным огнем с Играми современными. И вот пришел черед даровать священное пламя московской Олимпиаде.
Для рассказа о том, как греческое солнце дало жизнь новому огню, автору придется воспроизвести фрагмент репортажа, переданного им в редакцию газеты «Советский спорт» 19 июня 1980 года.
«В канун Дня огня удача позволила вашему корреспонденту разыскать исполнительницу роли олимпийской жрицы, совершающей таинство зажжения чистого пламени от лучей солнца. Мария Мосхолиу, актриса театра «Арма Теспидос», отдыхала после генеральной репетиции в одном из отелей близ Олимпии, название, которого держалось в тайне от всех, а прежде всего от журналистов. И тем не менее. Главное действующее лицо предстоявшей церемонии, она ответила на вопросы гостя из Москвы.
– С каким чувством вы ждете праздника?
– Я счастлива. Как бывала счастлива раз в четыре года. Этот праздник – мой самый главный, если так можно выразиться, моральный капитал. Я отказалась от карьеры актрисы только для того, чтобы играть главную роль на олимпийской сцене – роль главной жрицы богини Геры в Олимпии. И ощущаю себя живой участницей олимпийского движения, которое защищает весь цивилизованный мир. И в день зажжения огня – Огня с большой буквы – стараюсь выразить на торжественной церемонии свои чувства и надежды.
– Когда вы зажгли свой первый олимпийский факел?
– Это было шестнадцать лет назад
– в канун зимних Игр в Инсбруке.
– Как уверяют греческие журналисты, в вашем доме на окраине
Афин находится единственный в мире музей олимпийских факелов. Подготовлено ли в нем место для факела Олимпиады-80?
– Конечно. Это место бережет олимпийский Миша – ваш чудесный талисман.
– А нравятся ли церемонии открытия Игр, куда доставляют огонь, зажженный вами в Олимпии?
– Они зрелищны и гуманистичны.
Они устраиваются ради прославления атлета – труженика и борца. И на церемонии открытия Олимпийских игр особенно волнующ для меня миг появления факелоносца на стадионе.
И вот театр Марии Мосхолиу уж полон. Огненной премьеры под палящим солнцем ждали не менее двух десятков тысяч зрителей.
На трех травяных трибунах древнейшего стадиона мира всем хватило места. Однако лишь тем, кто разместился на склоне холма Крона, было видно ритуальное место зажжения огня в древней роще Альтис.
А там – ближайшая к стадиону часть гигантского археологического музея под открытым небом с развалинами храма Геры. Никому доподлинно не известно, ни время его возведения, ни имя его строителя. Лишь одна из шестнадцати колонн, некогда обрамлявших храм, поставлена во весь рост над сохранившимся фундаменте из ракушечника.
Под звуки бубна и свирели из храмовой ниши появились двенадцать жриц в долгополых одеяниях. Они окружили алтарь. Возле него стояло вогнутое зеркало, опираясь на две ножки. Рядом лежал первый факел Олимпиады 1980. Наконец, из храма вышла главная жрица. Мария Мосхолиу ступала по древним камням, одетая в светло-оливковую тунику. У алтаря она величественно опустилась на левое колено. Головка факела в ее правой руке оказалась в центре зеркального круга. Лишь 22 секунды понадобилось жрице, чтобы поймать в сферическом зеркале пучок солнечных лучей. И робкий язычок пламени увенчал ее факел за десять минут до полудня.
Одна из помощниц поднесла Марии Мосхолиу жертвенную чашу. От прикосновения факела главной жрицы в ней вспыхнуло малое пламя. Приняв сосуд с огнем, она величественной поступью направилась к крипте – уцелевшему с давних времен сводчатому проходу из Альтиса на стадион.
Ее появление у южного склона стадиона зрители встретили аплодисментами. Поставив чашу с пламенем у алтаря на арене древних игр, Мария Мосхолиу продекламировала одну из олимпийских од Пиндара. Это творение поэта-лирика пятого века до нашей эры открывают слова: «О, мать соревнований, увенчанная золотым венком Олимпия…». Затем главная жрица взяла в руки первый эстафетный факел, зажгла его от пламени в ритуальной чаше и сделала несколько шагов навстречу первому факелоносцу.
Адресная сторона греческой почтовой карточки «Олимпия. Олимпийский огонь. Апофеоз» с автографом Марии Мосхолиу
Ровно в полдень Мария Мосхолиу, вознеся над головой горящий факел и оливковую ветвь, произнесла напутственные слова: «Лучи Феба зажгли священный факел. Пламя его, перенесенное на стадион в Москву, озарит своим сиянием благородные и мирные соревнования народов всего мира!» И она вручила дары Олимпии темноволосому юноше. И тот начал бег по стадиону – от стародавней мраморной стартовой плиты до финишной, преодолев по прямой один стадий, когда-то впервые отмеренный как раз на этой земляной арене и равный нынешним 192 метрам 27 сантиметрам.
Конверт Национального олимпийского комитета Греции с памятным гашением в день зажжения огня Олимпиады-80, отправленный из Олимпии в Москву заказной почтой
Первым факелоносцем на марафонском пути в Москву стал Атанасиус Козмопулос, 17-летний житель городка Олимпия, закончивший лицей в Афинах. Завершив свой этап в мемориальном парке Кубертена, где под светлой стелой покоится сердце основателя Игр современности, он охотно ответил на вопросы вашего корреспондента. Что чувствовал в тот миг, когда факел и ветвь оказались в его руках? «Хотел плакать от счастья, от гордости. Это огромная радость и для моей мамы. Она все видела на стадионе». Каковы его пожелания другим факелоносцам, которые понесут огонь Олимпии в Москву? «Пусть эстафета, в которой я сделал первый шаг, благополучно достигнет города Олимпийских игр. Когда огонь вспыхнет над стадионом в Москве, это будет и мой праздник».
Конверт оргкомитета «Олимпиада-80», отправленный из молдавского города Леушены в день пересечения эстафетной границы СССР
И факельная эстафета покинула колыбель Олимпийских игр. Вслед за огненным гонцом Олимпии отправились и все сопровождающие его в церемониальном пробеге. Помчались в столицу Игр и почтовые гонцы Олимпии – письма и открытки, аэрограммы и телеграммы с оттисками памятного штемпеля почтового отделения города Олимпия. На долгом пути в Москву к ним присоединялись новые почтовые вестники – отправления из городов и памятных мест на эстафетном маршруте.
Специальный и календарный штемпеля на конверте, отправленном в день открытия Игр XXII Олимпиады из почтового отделения Г-277 в Лужниках
31 день странствовал огонь Олимпии по дорогам Греции, Болгарии, Румынии и СССР. Его несли 6000 факелоносцев, оставивших позади 4951 километр.
Последним факелоносцем стал олимпийский чемпион 1972 года и капитан баскетбольной сборной страны Сергей Белов. Это он на церемонии открытия Олимпиады-1980 в московских Лужниках взбежал от подножья до вершины Восточной трибуны, поднес свой факел к нижнему раструбу чаши и по стволам, подобным органным трубам, горящий газ взмыл вверх. И над огромной чашей, в жерле которой легко поместилась бы легковая машина, взметнулось пламя трехметровой высоты.
И он, огонь Олимпии, ушел в историю в 20 часов и одну минуту московского времени 3 августа 1980 года, когда завершилась 16-дневное празднование Игр XXII Олимпиады.
Б.А. Базунов. Гонцы Олимпии. «Спорт для всех». 2010. №463
