Своей особостью она завораживала. И надолго. И не выделить ее из ряда иных олимпийских марок невозможно. Право: величавая поза лучницы, ее стройный стан, грозный лук для посыла стрелы – все исполнено истинной гармонии и изящества. Словом, представительница того вида спорта, что достался современникам в наследство от предков, великолепна.
Такова «Лучница» художника Николая Литвинова из четвертой предолимпийской серии к московским Играм, анонсированная советской почтой под прозаическим названием «Прикладные виды спорта». И эта миниатюра выглядела конкурентоспособной в сравнении с подобными шедеврами других времен и стран.
Так уже повелось: олимпийскую марку «в лицо» знают миллионы людей, но не ее создателя. Между тем судьба творцов выдающихся марок-вестниц Олимпийских игр всегда не банальна и непременно индивидуальна. Вспомним же и создателя «Лучницы», и тех, кто рисовал марки, московской Олимпиаде посвященные.
Их, к слову сказать, девятеро. Каждый – личность примечательная. И на крохотном бумажном пространстве каждый сумел по своему выразить олимпийскую идею и дух времени. Имена же этих затворников своих мастерских, по преимуществу неизвестны даже в кругу коллекционеров.
И неизвестно также, когда и как создавали они свои олимпийские мини-плакаты.
Первыми в сборную графиков-марочников Олимпиады-1980 вошли Иван Мартынов и Николай Черкасов. Это они в 1974 году создали предолимпийский блок-первенец, о котором сказано в одной из предыдущих публикаций этой серии. Оба, однако, вскоре сошли с дистанции марочного марафона под сенью пяти колец. На смену им пришли другие, жаждавшие творческих побед. А прежде всего – московский график Николай Литвинов, ставший главным маркописцем Олимпиады-1980.
Марка-символ (28.12.1976) передачи эстафеты Игр Монреаль – Москва,
погашенная штемпелем советской почты на Всемирной филвыставке «Капэкс-78» в Торонто
Человек, истинно творческий, да и немногословный, он неохотно вспоминал былое. И свое детство тоже. А он, подобно многим московским мальчишкам, собирал марки. Однако его скромная коллекция пропала в самом конце войны – Великой Отечественной. Преданность же марке и миру, в который она вела, осталась и после победного 1945-го. И он сделался художником-плакатистом. Его работы прославляли заказчиков – «Интурист» и Аэрофлот. Затем Литвинов совершил крутой творческий поворот: от аршинности плаката к почтовой миниатюре. Его дебют на марочной стезе отмечен впечатляющей серией «Экспо-1974». А вскоре на порог его мастерской возле Белорусского вокзала явилось Олимпиада.
47-летний олимпийский дебютант создал первую полномасштабную серию московских Игр, которая увидела свет за пять дней до наступления 1977 года. Этот стартовый выпуск советской олимпийской почты открывала миниатюра-символ передачи эстафеты от Монреаля-76 Москве-80. Эту идею Литвинов выразил с предельным лаконизмом: две руки – передающая и принимающая огненный факел-эстафету. Графический стиль рисунка отличала округленность линий, филигранная проработка деталей, безукоризненная цветовая гамма.
Когда Литвиновым был найден ключ барельефного изображения рук олимпийских эстафетчиков, то остальное, как говорится, было, делом техники. Премьерную марку он нарисовал за неделю. Первый эскиз – в натуральную величину: под увеличительным стеклом убрал все лишнее, оставив лишь изобразительный минимум, при котором лаконизм обретает красноречие. А оригинал, изготовленный в размере почтовой открытки, он и отдал на суд маркоиздателя.
«Лучница» на конверте первого дня (22.09.1977) с автографом автора
В той же манере фигуративного рисования Литвинов создал и свою «Лучницу» – барельефно и монументально. Выпуклость белой лепки художника на плоском фоне, густом и сочном, производила сильное впечатление. И эта лучница напоминает античную амазонку с колчаном на правом бедре, какой ее изображали древние на барельефах. Впрочем, литвиновская лучница вполне современна. И отличается от воинственной девы из легендарного племени, которая лишала себя, как уверяют историки, левой груди, дабы не мешала прицельной стрельбе с седла боевого коня.
А нынешние зарубежные маркоиздатели и художники сравнивают литвиновскую героиню с божественной Артемидой – дочерью Зевса и Лето, греческой богиней гор и лесов, царицей зверей, стрелолюбивой охотницей, покровительствовавшей тем же амазонкам.
Сам автор не было склонен к подобным сравнениям. Зато приходилось слышать от него рассуждения о замедленной пластике своих барельефных рисунков, о гармоничности атлетов, об азарте олимпийских состязаний, над которыми неслышно текут волны вечности. А на прямой вопрос, какую из своих олимпийских работ (а к Олимпиаде-80 он создал 33 марки и 3 блока) считает наилучшей, Литвинов не без колебаний ответил: «Может быть, «Конник»? Нет, все-таки «Лучница».
О «Лучнице» Литвинова похвально отзывался ветеран олимпийской графики Евгений Анискин. По его словам, коллега привнес в искусство почтовой миниатюры нечто новое. Его каскад олимпийских серий убедил всех: в цех советской марочной графики пришел художник большого романтического дарования. И романтизм «Лучницы» был оценен по достоинству современниками.
Литвиновской марке коллекционеры присвоили неофициальный титул олимпийской чемпионки – привлекательнейшей из всех 82 миниатюр, посвященных Играм-1980.
Творческая удача не покинула художника на всей олимпийской дистанции. Оригинальность его стиля проявилась и в других жанрах малой графики – в конвертах и картмаксимумах. И на них запечатлены Литвиновым монументальные и полные сил атлеты, слово сошедшие с фронтонов храма Зевсе в древней Олимпии или афинского Парфенона.
Б.А. Базунов. Амазонка XX века. «Спорт для всех». 2010, №457
