Последнюю, двенадцатую по счету, серию марок-посвящений Олимпиаде-1976 почтовики Канады пустили в обращение за месяц, если не считать одного дня, до открытия монреальских Игр. И к появлению этой троицы, созданной безвестным графиком Петером Сваном, в олимпийской столице отнеслись без особого энтузиазма. Хоть и невелик общий номинал миниатюр, а выглядели они заурядно. В том убедился и автор, прибывший на олимпийский праздник в составе репортерской бригады газеты «Советский спорт».
Факельная эстафета… Вынос олимпийского флага… Пьедестал почета… Эти сюжеты церемониальной олимпийской серии показались слишком благостными. Однако вскоре они привели журналиста из СССР в мир олимпийского зазеркалья. Ибо пришлось рассказать читателям о фальшогне, о запятнанном олимпийском стяге, о конфузе с наградами.
А начать следует с начала – с огненной новации организаторов Игр. После того, как 13 июля греки зажгли в Олимпии традиционный огонь и спустя два дня доставили его в Афины, там произошло нечто и ряда вон выходящее. Посланец Канады, которому греки передали огонь Олимпии, возжег пламя в специальной чаше – и тотчас сработал какой-то чудоприбор, превративший частички пламени в импульс. В доли секунды этот сигнал был передан на спутник, зависший над Атлантикой. Направленный с космического аппарата лазерный луч достиг специальной чаши перед зданием канадского парламента в Оттаве, превратив афинский импульс в огонь, который эстафетой доставили из столицы страны в столицу Игр.
Однако доставленный с родины Олимпиад таким экстравагантным способом – через космос – огонь испытал еще одно приключение. Грянувший в одиннадцатый день Игр над Монреалем дождь, который в Москве назвали бы грибным, залил пламя в чаше на Олимпийском стадионе. Через считанные секунды олимпийскому символу вернул жизнь Андре Комбай. Поднявшись по стремянке к краю чаши, расторопный рабочий чиркнул своей зажигалкой – и вернул огонь Олимпиаде. Однако организаторы Игр, узнав о ЧП и о доблести труженика стадиона, решили: не гоже возрождать огонь от зажигалки – и потушили творение Андре Комбая. А вместо него запылало пламя от огня-дублера, доставленного, как говорят, из Олимпии традиционным способом, а не через космос, и хранившегося на «всякий случай». По версии монреальских репортеров, 27 июля с 13 часов 55 минут до 14 часов 57 минут местного времени Олимпиада-1976 оставалась без священного огня.
Однако вернемся к маркам-визиткам олимпийского Монреаля. Вторая миниатюра из церемониальной серии – о традиционном выносе олимпийского флага – напророчила грандиознейшие скандалы в олимпийской семье.
В день открытия Игр XXI Олимпиады в присутствии королевы Англии Елизаветы II в почетной ложе и 70 000 зрителей на трибунах нового стадиона, на глазах миллиарда телезрителей всего мира случилось невероятное. На праздничной арене, взятой в кольцо подразделением сил безопасности, появился не террорист, а нудист. Некий бородатый монреалец выбежал в чем мать родила – и мимо танцевавших девушек бросился к главной трибуне. Там его встретил эскорт полицейских, старавшихся загородить злоумышленника от фото-, кино-, видео- и телекамер. И в тот день, и позже ни Канада, ни остальной мир не узнали имени осквернителя праздника.
Между тем срамная история с нудистом померкла на фоне политических скандалов. Главный из них – бойкот Олимпиады африканскими странами – громоподобно прогремел на монреальской премьере.
Инициаторами его выступили руководители олимпийских команд Габона, Гамбии, Заира, Мадагаскара, Малави, Танзании, Центрально-Африканской Республики. Они отказались приехать в знак протеста против приглашения на Игры олимпийцев Новой Зеландии, власти которой демонстративно поддерживали расистские режимы Южно-Африканской Республики и Родезии.
Семерку протестующих поддержали еще шестнадцать стран – Алжира, Верхней Вольты, Ганы, Замбии, Ирака, Кении, Конго, Ливии, Мали, Нигера, Нигерии, Свазиленда, Судана, Того, Уганды и Эфиопии. Их команды, прибывшие в Монреаль, демонстративно не вышли на парад флагов и атлетов на церемонии открытия Игр. А в последующие дни Монреаль покинули представители еще четырех стран – Египта, Камеруна, Марокко и Туниса. И почти шестьсот олимпийцев Черного континента остались без своих Игр.
К «протесту 27», вдохновленному выступлениями ООН против апартеида ЮАР и Родезии, добавился еще и бойкот наоборот: организаторы Игр не допустили команду олимпийцев Тайваня. Оказывается, их руководители упрямо настаивали именовать команду «Республика Китай», хотя именно под этим названием НОК Тайваня признан МОК.
Все кошмары олимпийского Монреаля обернулись подлинной трагедией для спортивной Канады. О ней напомнила концевая марка той же олимпийской серии, которую национальная почта посвятила церемониалам Игр. Взгляните-ка на этот символический сюжет с олимпийским пьедесталом. На его вершину так и не удалось подняться представителю Страны Кленового листа. И, согласно современной системе медального первенства, на «домашних» Играх канадцы заняли 27-е место, не завоевав ни одной золотой награды (0 + 5 + 6). А медальное и, главное, моральное первенство осталось за олимпийцами СССР, удостоенных рекордного числа наград – 125 (49 + 41 + 35).
…1 августа 1976 года в 21 час 35 минут по-монреальски президент МОК лорд Килланин закрыл Игры XXI Олимпиады в канадском городе «Королевская гора» на реке святого Лаврентия. Монреаль передал олимпийское знамя-эстафету Москве. А с ним, как оказалась, и эстафету бойкота. Впрочем, это совсем другая история.
Б.А. Базунов. Зазеркалье монреальского бойкота. «Спорт для всех». 2010. №446
